Право на любовь

Примерно представляю, что за кино он покажет. Видела, не раз. Ну да ладно. Я подошла, прикусив изнутри губу и стараясь не сильно вилять попой, жемчуг потирался о нежное местечко, заставляя дыхание учащаться, а мысли путаться. Вот же Глеб, продумал всё точно! Чёртова одёжка будет ужасно отвлекать и не даст сильно углубиться в горькие переживания о неудавшемся романтичном вечере с Каменевым! Поспешно задвинула назойливые мысли поглубже и опустилась на край дивана, покосившись на Глеба, а он к моему безмерному удивлению и настороженности обнял, привлёк к себе и обронил:

— Забирайся, устраивайся поудобнее, девочка моя.

Мне пришлось прислониться к нему, устроившись под боком и подогнув ноги под себя. Правда, при таком положении жемчуг ещё глубже врезался в нежное местечко, отчего там жарко запульсировало, а от малейшего напряжения мышц бусины шевелились, усиливая ощущения. Зар-раза. Мелькнуло нелепое сравнение, что мы с Самойским сейчас выглядим, как благопристойная пара, у которой уже долгие отношения, и которая собралась провести уютный и весьма возможно, горячий вечерок вдвоём. Странно, что это на Глеба нашло, с чего такие нежности? Пожалуй, это насторожило ещё сильнее, чем если бы он злился и орал на меня. Неужели решил бороться с соперником другими методами и показать мне другую сторону себя? Так поздно, Глебушка, поздно, дорогой мой. После групповухи с твоими приятелями — уже никакая маска не обелит, и никакие попытки казаться душкой. Особенно после того, как я узнала, как это, когда тебя целует и обнимает человек с настоящими, искренними чувствами. А не играет отрепетированную роль.

— Ну, давай, глянем, — обняв меня за плечи и прижав к себе, Самойский нажал кнопку на пульте, и над камином включилась плазма.

Увидев первые кадры, я застыла, не в силах оторвать взгляд от экрана и чувствуя, как внутри всё покрывается толстым слоем изморози. Там была Аня. Улица, освещённая фонарём, и четверо парней около двадцати, крепко сбитых, с довольными ухмылками и с явно нехорошими намерениями.

— Куда спешишь, красавица? Пойдём, посидим где-нибудь, познакомимся ближе, — услышала я голос одного из них, и к Ане шагнул высокий брюнет в кожаной куртке.

Сестра отступила и попыталась обойти его, на её лице проступило беспокойство.

— Мне домой надо, — еле различила я голос Ани.

— Да ладно, дома скучно! Девушка, пойдём с нами, — вступил в разговор ещё один и преградил ей дорогу. — Как тебя зовут? Меня — Миша, — он попытался обнять Аню, и у меня внутри всё перевернулось, я стиснула пальцы так, что ногти впились в ладони.

— Мне не скучно, — Анюта увернулась и снова попыталась обойти, и снова ей не дали.

— А я настойчивый, — это первый, темноволосый.

Запись была не слишком длинной, и серьёзно к сестре не приставали, скорее в самом деле, пугали. Но мне хватило и этого. Ане просто не давали пройти, зазывая познакомиться и провести где-нибудь вечер, пару раз попробовали обнять или взять за руку, а потом у кого-то зазвонил телефон, и словно по невидимому сигналу парни ушли. Сестра почти бегом поспешила уйти. Видео закончилось, а я сидела, не шевелясь и уставившись в экран бездумным взглядом. Ладонь Глеба медленно погладила по плечу, губы коснулись виска, и он заговорил проникновенным, всё тем же ласковым голосом:

— А теперь, Лиля, я покажу тебе всё, что сделаю в следующий раз с твоей сестрой, если ты посмеешь за моей спиной снова трахаться с Каменевым. Ты должна была только соблазнить его в офисе, и всё, Лилечка, — он чуть отстранил, заглянул в глаза — и от сплошной черноты его взгляда, в которой я увидела квинтэссенцию ярости, меня начало потряхивать. — А ты нарушила мой приказ, девочка, — заботливым жестом, так не вязавшимся с его словами, он убрал прядь волос мне за ухо и медленно улыбнулся, и у меня свело живот от подкатившего ужаса.

Самойский в самом деле был зол. Очень. И я не сомневалась, время угроз закончилось. В следующий раз на моём месте действительно окажется Аня.

— Тебе будет больно, скорее всего, неприятно, — продолжил говорить страшные вещи безумно нежным голосом Глеб, его пальцы блуждали по моему лицу, шее, и дрожь усиливалась. Даже жемчужная нить между ног не вызывала прежних ощущений, я чувствовала её всего лишь, как раздражающую мелочь, от которой хотелось поскорее избавиться. — И ты будешь кричать. Но здесь хорошая звукоизоляция, Лиля, — мягко произнёс Глеб и медленно наклонился, жёстко ухватив мои волосы на затылке и не давая отвернуться. — Сегодня я буду наказывать тебя, и получать от этого удовольствие. А ты будешь моей послушной игрушкой, Лилечка, и делать всё, что я скажу, даже если тебе это не нравится. Поняла?

Господи. Вот теперь стало по-настоящему страшно. Кажется, меня ждёт не просто секс с перчинкой, а… что-то совсем другое, тёмное и далеко не приятное.

— Лиля? — в голосе Глеба появились предупреждающие нотки, и я с усилием вернулась в ужасающую реальность. — Не слышу ответа.

— Д-да, — пробормотала непослушными губами, чувствуя, что в горле пересохло.