Право на месть

- Неистовый Норт настолько подобрел, что отменил карательные экспедиции в поисках стихийных? - Брента покачала головой, сомневаясь, - повеление императора? Насколько этому можно верить? Кто поручится, что это не очередная выигрышная стратегия главы Решающих? Очень похоже, что его преосвященство решил добить недобитых.

Брат Зо задумчиво покачал головой:

- Не похоже. Настоятель монастыря Зелёные Горы не скрывал своей радости по этому поводу...

- Как и его первый помощник - негодования, - вставил принц, руки его мелькали так быстро, что брат Зо едва успевал переводить, - двое несогласных с политикой короны были испепелены мгновенно, едва успели высказать несогласие.

- Причём, один из них прямо в трапезной.

Ас-Мэй подобрался:

- Кто это видел?

Принц отставил чашечку с кавой, и плавно повел руками:

- С твоего позволения, наставник, мы оба были свидетелями.

- Карающая магия главы Ковена, - кивнул брат Зо - магическая татуировка черепа запускает соответствующее заклинание.

- Надо отдать должное главе Ковена, он гениальный артефактор, - заметил настоятель, - но, увы, не славится милосердием.

Прерывая воцарившееся молчание, Ас-Мэй откланялся, избавив от своего присутствия принца, донельзя смущенного такой простотой и доступностью настоятеля прославленного монастыря.

- Отдыхайте, друзья, встретимся завтра, - наставник Глэдиус ушёл в Тень вместе с эльфом и Брентой.

Брат Левэр аккуратно свернул серое монашеское облачение, один Творец знает сколько ему придётся путешествовать в компании «серых братьев» или в одиночку, так что лучше бы запастись лишней одеждой. Ключарь брат Лугир не слишком жалует посетителей, разгуливающих по его обширным хранилищам. И любая попытка оспорить решение ключаря воспринимается последним, как посягательство на святая святых его ордена, так что подвиг дознавателя произвёл большое впечатление на его спутников - ну как же, целых два дорожных облачения он пакует в заплечный мешок. В отличие от спутников.

Брат Левэр хмыкнул, по здравом размышлении он собирался переместиться в предгорье Маран-Кух телепортом, а братья-спутники пойдут караванными тропами. Магов среди них мало - несколько братьев могут разве что зубную боль заговаривать да питьё охлаждать. Однако все они, как один, отличаются незаурядными способностями торговцев, их обязанности - продажа товаров жителям предгорий. Такие задачи, как передача сведений, сбор и а нализ слухов подразумеваются, но главное, как определил глава ордена - поиск троп к монастырю Вайн-Тай.

Брат Левэр поморщился - если «неистовый Норт» возжелал свести счеты с жизнью, то кто он такой, чтобы встать на пути потока, именуемого «господин тен Ноор» Разумеется, его преосвященство не намеревался воевать с Хасуном руками своих адептов или, сохрани Творец, дознавателей, но сама идея погубить двадцать разведчиков, лучших из лучших, не нашла понимания у брата Левэра. Вспоминая беседу с «неистовым Нортом» накануне отъезда, он морщился, как от зубной боли:

- Там горы! - вещал его преосвященство - и там не может не быть потайных троп. И предателей, согласных указать такую тропу. Хорошо, пусть не предателей! Уместнее говорить не о чувствах, а о количестве золота, которое мы согласны заплатить тому, кто проведёт хотя бы одного монаха этой тропой.

- Там не только горы и тропы, ваше преосвященство.

Глава ордена резко оборвал его попытки продолжить прочувствованную речь о состоянии дел в Хасуне. Вся беда в том, решил дознаватель, что брат Норт был слишком хорошо осведомлён о состоянии дел в Империи и, пожалуй, владел немалыми знаниями о возможностях хасунских волшебников - но и только. Ему не довелось прожить половину жизни в стране, где верность слову - это основа существования, неоспоримая, как привычка солнца вставать на востоке. Верность магической клятве, способной испепелить ослушника, так же непонятна хасунцам, как жителям Империи хасунские иероглифы. Страна, где мужчины и женщины с малых лет владеют самое малое тремя видами оружия, а дети берут в руки клинок с пяти лет... брату Норту лучше бы поостеречься наступать на хвост хасунскому тигру. Небезопасно истому имперцу жить в стране, где каждый житель способен без долгих разговоров отправить в небытие оскорбителя, не особенно заботясь о сохранности собственной жизни. Оскорбить хасунца означает одно – жить неосторожному незачем, ибо он самоубийца, повесивший себе на шею полусотню кровных врагов, способных избавить от бремени бытия так же легко, как и дышат.