Право на месть

Был, конечно, определенный риск. Два приятеля снаружи могли оказаться заправскими бандитами от джихада и попытаться пристрелить гяура-уруса. Но не попытались. Решали свои дела, задержки земляка-приятеля не заметили. Выудив из-за пазухи джигита бумажник, Ласковин действительно обнаружил дефицит рублей. Но зато избыток долларов. Пачечку стошек, полтинник и три пятерки. Ласковин взял полтинник, хотя вдруг расщедрившийся джигит гундосил: «Сто, сто бэри, нэ жалка!»

– Нэ жалка так нэ жалка,– согласился Ласковин и забрал пятерки. Стольники, надо полагать, были изготовлены несколько восточнее США.

Отпущенный на волю джигит, выбравшись из машины, вдруг воспылал гневом, загоготал и даже пнул машину Ласковина в бок. Андрей не стал тратить время на обиженное дитя гор (или пустынь, хрен их разберешь!), вырулил на трассу и поехал домой. Вспомнились ему вдруг сокурсники-туркмены, брат с сестрой. Славные ребята, добрые, умные, картошкой его кормили, когда наезжал в общагу оттянуться, конспектами ссужали на сессии. Сестра ему Хайяма на фарси читала: нравился ей Андрей. Ласковин же вел себя сдержанно: славная девушка, но уж очень некрасивая. Зато когда стали обижать туркмен другие азиаты – узбеки, которых в той же общаге обосновалось целое землячество, Ласковин, возмущенный до крайности, на пару с Митяем посетил последовательно три комнаты узкоглазых «земляков». Митяй, незаменимый в таких делах, прикалываясь от души, изображал «большого русского брата-миротворца». «Что на Востоке – тонко, то у нас на Руси – толсто. Очень толсто!» – разъяснял он каждому персонально, демонстрируя массивный кулак.

На торчезубых мелких узбеков речь его производила серьезное впечатление, особенно когда от «дружбы-фройнчапа» Митяй без малейшей логики переходил к «еще раз услышу, что ручонки распускаешь, вырву и в жопу запихну! Будет тебе русский секс, понял?» и гоготал идиотски, украдкой подмигивая Ласковину.

Веселое было время. Интересно, где теперь брат с сестрой? Уцелели в кровавой оргии распада?

«В эпоху бурь первыми убивают лучших». (Кто это сказал?) Например, тех, кто читает Хайяма на фарси.

Машина запрыгала на колдобинах – пришлось снизить скорость. Андрей свернул налево. Потом – в тоннель и еще раз налево – к Загородному проспекту. Посмотрел на часы: 16.48. Если не будет пробок – к пяти будет дома.

Перед тем как войти в подъезд, Наташа посмотрела на часы: без десяти пять.

«Андрей, наверное, уже пришел»,– подумала она с теплотой.

Перешагнув через лужу, скопившуюся во вмятине на полу за порогом, Наташа поднялась по лестнице, на ходу доставая ключи. Когда девушка открывала дверь, то услышала, как кто-то осторожно спускается сверху. Наташа с беспокойством оглянулась, но это оказалась всего лишь женщина средних лет.

«От этого каратэ у меня крыша едет,– подумала девушка.– Так и мерещатся… противники!»

Отперев второй замок, Наташа перехватила сумку в руку и потянула дверь на себя. Но войти не успела.

– Ну все, сука! – тихо и злобно сказала поравнявшаяся с Наташей женщина и взмахнула рукой.

Защищаясь, Наташа вскинула сумку. Она не знала этой женщины, не понимала, что той от нее надо. Она вообще ничего не понимала… Но действовала верно.

Порция газа из баллончика угодила в капроновый бок сумки. Наташе досталось чуть: запершило в носу, и глаза наполнились слезами. Примерно столько же попало и на нападавшую.

Наташа попятилась.

– Андрей! – крикнула она, оглянувшись.

В это время женщина ударила ее.

Наташа услышала треск рвущегося плаща. Боли в порезанной руке в этот момент девушка не почувствовала.

Наташа отпрянула назад, прижалась спиной к закрывшейся двери, выставив перед собой сумку.

– Что вам нужно? – сдавленным голосом проговорила она.

Женщина ответила потоком ругательств. Наташу удивило то, что, хотя голос напавшей на нее дрожал от злобы, говорила женщина очень тихо.

Короткое лезвие тускло блеснуло в полумраке подъезда. Нож в правой руке женщины. Нож, направленный в живот Наташи.

«Андрей! – подумала девушка. И еще: – Если она ударит меня, я не смогу танцевать».

Женщина сделала выпад – Наташа успела защититься сумкой. Лезвие вспороло ее почти во всю длину. Содержимое посыпалось на грязный пол.

«Она хочет меня убить»,– мелькнула мысль.

Нападавшая еще раз махнула ножом, целя в лицо. Девушка успела уклониться.

«Защищайся! – приказала она себе.– Защищайся!»

Наташа швырнула в нападавшую сумку.

Женщина захихикала. Лицо ее сейчас напоминало шакалью морду, зажатый в руке нож прыгал, выписывая в воздухе петли, а сама она приплясывала, как ненормальная.

Наташа чувствовала себя как бы в полубреду. Шизнувшаяся баба, пытающаяся зарезать тебя ни за что ни про что…

«Защищайся!»

Наташа махнула ногой.

Удар получился вялый, «размазанный», как говорил Андрей. Просто толкнула подъемом голову женщины, даже шапки не сбила. Вреда нападавшей удар не причинил. Жабой-раскорякой та отпрыгнула назад и быстро-быстро замахала перед собой ножом.

– Трепыхаешься, сучка! – зашипела она.– Ну…

«Еще раз! – приказала себе Наташа.– Еще раз, или она тебя убьет!»