Право на счастье

Таня таяла от слов, цветов и вина, оно было горьковатым на вкус. Таня слегка поморщилась. Она чувствовала себя такой важной и нужной, что тут же простила выходку мужа. Хорошо, что она не осталась в центре. Что бы делал Игорь, если бы она пропала без вестей? Совесть легонько кольнула ее и тут же отпустила, уступая место облегчению. Она правильно сделала, что ушла из Центра; Правильно сделала, что вернулась домой. Таня чувствовала, как семейные узы, оплетающие ее, мужа и не рождённого ребенка становятся крепче. Неважно, что они сейчас живут на свалке и питаются отходами. Это все временно. Скоро все изменится. У них будет свой дом и лужайка перед домом, в холодильнике — свежая еда, а в кружке — настоящий кофе. Таня улыбалась, одной рукой гладя живот.

В порыве чувств она чуть не рассказала Игорю про социальный центр и свои планы. Рано еще. Таня решила заходить осторожно. Она прижалась к мужу и, заглядывая в глаза, спросила:

— Ты меня любишь?

— Люблю, — ответил Игорь и поцеловал ее в лоб.

— А ребеночка нашего любишь?

— Ну конечно! — Игорь наклонился и чмокнул ее в живот.

— И ты согласен, что у нашего ребенка должно быть все самое лучшее.

Муж кивнул.

— А на что ты готов ради меня и ребенка?

Игорь задумался на пару секунд:

— На все.

Он подлил вина и поднял стакан:

— За самую лучшую женщину в мире!

Таня зардел, поддержала тост. На несколько секунд между супругами повило молчание. Ветер надрывался на улице, вдалеке ругалась гроза.

Ночью Тане снился дом с красной крышей. По лужайке наперегонки с золотистым ретривером бежала девочка лет пяти в зеленом платье. Она заливисто смеялась, а в голубых глазах блестело солнце. Таня улыбалась во сне. Все будет хорошо. Все. Будет. Хорошо!

***

Таня ошиблась: ничего не было хорошо, неприятности сыпали на голову словно град. Сначала заболел Игорь. Днем он жаловался на слабость, а вечером поднялась температура. Ртутный столбик упорно полз к тридцати девяти градусам. Всю ночь Таня не спала, волновалась. Утром, едва взошло солнце, побежала в аптеку. Многие еще не открылись. Пришлось ехать пару остановок, чтобы попасть в дежурную.

Таня переживала, удастся ли ей уговорить мужа выпить таблетки. К счастью, Игорь чувствовал себя настолько плохо, что выпил предложенный стакан с водой, с которой она размешала Колдрекс, без всяких вопросов.

Весь день, Таня, забыв о себе, варила бульон, поила мужа чаем, расспрашивала о самочувствии. Игорь в ответ ворчал и просил оставить его в покое.

На следующий день в гости заглянула Оля. Узнав про Игоря, она выставила Таню из будды, злобно зашипев:

— С ума сошла! А если ты тоже заболеешь?

— Предлагаешь его бросить?

— О себе думать не хочешь, подумай о ребенке! — Оля застучала ей пальцем по лбу.

— Пока Игорь болеет, будешь жить у меня, — раскомандовалась подруга, не давая Тане собраться с мыслями.

— Но как же…

— Не переживай, я о нем позабочусь. Не пропадет твой Игорь.

Но Таня не могла не переживать. Она нервно ходила с одного конца будды в другой и засыпала Олю бесконечными вопросами:

— Ну как он? Ему легче? Какая температура? Кашель появился? Насморк? Что он сегодня ел?

***

Зима начала свою атаку резко и неожиданно. Противник, захваченный врасплох, долго не мог понять, что происходит, а когда осознал, то война оказалась почти проигранной. Сражаться не было смысла. Осень сдалась. Снег падал сутки напролет, к утру сугробы достигали колен. Температура опустилась до минус пяти градусов. Будды промерзали насквозь. Не спасали ни дополнительные покрывала, ни костер, который разводили прямо в доме.

Когда температура снова поползла вниз, бомжи переселились в одну будду. Ночью все спали, плотно прижавшись друг к дружке, чтобы хоть немного согреться.

Беременность из дара превратилась в наказание. Из-за живота, Таня не влезала ни в одни старые теплые вещи. Благо, что Любка нашла на валу длинную черную дубленку для очень крупных дам. На спине красовалось гигантское светлое пятно, словно на нее пролили растворитель. Все это не волновало Таню, главное, она могла спрятать живот и увеличившуюся грудь. Расстраивал мочевой пузырь. Такое ощущение, что он уменьшился до размера чайной ложки: он звал в туалет чуть ли не каждый час. Ходила Таня тоже с трудом. Вены на ногах распухли и напоминали корни деревьев, ночью икры сводило судорогой. Поясница болела, постоянно хотелось спать. Из-за недостатка движений, Таня мерзла как проклятая. Если раньше, она спасалась от зимы работой, то сейчас приходилось терпеть и плакать от безысходности. Ребенок шевелился все активнее. Таня ненавидела его пинки. Она чувствовала себя отбивной, ей даже начинало казаться, что многие органы уже превратились в фарш. Затем она отдергивала себя, укоряла.

«Ты должна радоваться ему. Он твое спасение!» — шипела на себя Таня.

Все о чем она мечтала это поскорее родить.