Право на скелет

На ней было одно платье, и она давно продрогла, но не жаловалась Гюнтеру, чтобы он не отпускал свои шуточки про то, что жадность важнее здоровья, и молча дрожала, глядя как он работает. «Быстренько сломаем» растянулось ещё на час. Вечер угасал. Впервые за отпуск Аня мечтала уйти с раскопок немедленно, а Гюнтер не торопился.

– Раньше строили на славу, – продолжал он свои рассуждения. – Этот дом простоял 80 лет и еще столько же простоит. Проще перекопать огород, чем разобраться со стенами…

От него, казалось, валил пар, и он не догадывался, что у нее зуб на зуб не попадает.

«Надо тоже поработать, – мысленно решила Аня. – Авось согреюсь.»

– Дай я попробую что- нибудь сломать, что ли, – она подошла и взяла из его руки топор. Гюнтер умилился, но инструмент отдал. Он оказался тяжелее, чем представляла Аня, и чуть не упал ей на ноги. Гюнтер на лету перехватил его, нечаянно коснувшись ее руки.

– Да ты ледяная! – опомнился он. – Чего не сказала-то, что мёрзнешь? Я бы тебе еще дома что-нибудь теплое дал, видишь же, что сам не догадался…

Он стянул с себя футболку и натянул ее на Аню. Футболка была согрета теплом его тела, пахла мужским парфюмом и вообще настоящим мужиком. Но грела она плохо.

– Честно признаться, футболка не очень-то спасает, – пожаловалась девушка. Гюнтер предпринял другую попытку согреть ее: обнял сзади и прижал к себе.

– Руки-ледянюки… – он возился с ней, как с ребенком, согревал ее пальцы, нежно растирая их своими большими и теплыми ладонями, дышал на них, поднося к своим губам. – Ну ты и мерзлятик. Ничего, зимой возьму тебя с собой купаться в проруби – перестанешь бояться холода. – Он продолжал болтать, а Аня прижималась к нему и чувствовала, как тепло возвращается, идет от его тела в её. Рядом с ним ей всегда тепло…Было так хорошо, что не хотелось больше ничего в этой жизни, только стоять бесконечно в этом пыльном темном доме и прижиматься к нему… Неожиданно он тоже притих и закопался лицом в ее волосы на макушке. Ему тоже было хорошо… Они стояли молча, обнявшись, и оба ощущали, как постепенно унимается дрожь в ее теле.

«Но нет, нет, нет! – возвращались и кричали откуда-то издалека мысли в ее уставшую от борьбы с собой голову. – Что за фигня сейчас происходит? Почему ты позволяешь лапать себя? Ты не можешь позволить себе роман с ним. Зачем тебе лишние проблемы? Ты уедешь – и вы расстанетесь, не нужно и начинать. Нельзя…»

Она медленно отстранилась от него и убрала с себя его руки.

– Спасибо, – сказала она чужим, сухим тоном. – Но нужно просто побыстрее доломать эту стену и поехать греться домой. Давай дальше работать.

Неожиданно Гюнтер разозлился.

– Хорошо, – ответил тем же официальным тоном, что и она, взял топор и размахнулся. Он ничего не говорил, но Аня видела бесов, заискрившихся в его глазах, и ей стало страшновато. Не поняв, что произошло, она невольно шарахнулась от этого психа подальше.

Больше ничего не прощупывая, Гюнтер шарахнул тыльной стороной топора по стене с такой силой, что ветхие конструкции дворной стены разом рухнули – и прямо на него. Облако полувековой пыли взметнулось до потолка.

– Гюнтер, боже мой… Ванечка! – кинулась к нему Аня, перескакивая через доски. – Ты цел?

Он удержал остатки стены плечами и, сбросив их, выбрался наружу. От злости он, казалось, и не заметил, что случилось.

– Отойди от меня! – огрызнулся он.

Но Аня схватила его в охапку.

– Ты цел? Где болит? – причитала она и стала исследовать его голову и плечи. Они были покрыты слоем грязи, а ей казалось, что под этим слоем непременно должна быть кровь. Аня руками сметала грязь с плеч и груди. Крови не было.

– Я цел! Не трогай меня!

Она не верила и продолжала ощупывать его спину и голый живот.

– Тебе больно? Больно?

Он скинул с себя ее руки.

– Я сказал: не трогай меня! – неожиданно тихо сказал он. – Не испачкай руки о деревенского холуя. Потом опять будешь извиняться и сожалеть…

Он развернулся и быстро пошел на выход.

Она бежала за ним, не зная, что сказать. Даже дом запирать не стала.

– Ты неправильно меня понял… – начала было оправдываться она, но он резко остановился и перебил ее:

– Я не слепой, как ты иногда думаешь… – Он хотел еще что-то добавить, но передумал и пошел дальше. Аня бежала и уговаривала:

– Да нет же, я не…

– Всё, закрыли эту тему, – уже спокойным голосом Гюнтер закончил разговор, садясь в машину.

Они молчали всю недолгую дорогу. Дома он сразу прошел в баню, пробыл там недолго, вернулся чистый и спокойный и, включив телевизор, уселся на любимый ковер. Аня поняла, что разговаривать с ним сейчас бесполезно, молча развернулась и тоже пошла в баню.

Стянула одежду и со злости швырнула ее в угол – всю, кроме футболки Гюнтера. Ее она обняла, залезла на полок и заплакала от бешенства на саму себя и от собственного бессилия. Вроде бы она всё делает правильно. Она все еще приличная девушка. Но почему тогда сейчас ей так паршиво, почему теперь кажется, что она с самого начала вела себя с ним как-то не так… Высокомерно, что ли…