Право последней ночи

Подумав, Лика тоже встала, накинула легкомысленный шелковый халатик и вышла следом. Несмотря на утепленные стены и выведенную батарею, там было прохладно. Приоткрыв одну створку, Филипп курил, облокотившись о подоконник и сжав руки на груди.

— Замерзнешь, — сказала Лика.

— Пофиг.

Она прижалась к его спине и сказала:

— Дай сигарету.

Не глядя, Филипп протянул ей пачку и зажигалку, не сделав попытки помочь прикурить. Лика выудила сигарету, щелкнула зажигалкой и с наслаждением выдохнула сизую струю дыма, который стремительно вытягивало в щель приоткрытой створки. Погода стремительно портилась. С неба под косым углом валил мелкий снег, засыпая дома и дороги белым саваном.

О чем думал Филипп, было непонятно, Лика же думала о том, что на улице холодно, а ей снова не удалось поехать к морю, которое она очень любила. Внезапно ей так захотелось жары, свежего бриза в лицо, морских брызг и яхты, рассекающей острым носом синюю воду. Она вдруг смертельно возненавидела и свое нестабильное положение, и Алексея, так и не позвавшего ее замуж, и унизительный статус любовницы, в котором не было ничего романтического. Романтично — это когда мужчина вырывается из семьи, приходит тайком на несколько часов, дарит бриллианты и меха и под предлогом командировки возит свою обоже на юга. А когда живешь с ним постоянно, возишься с кастрюлями и пылесосом, какая ты любовница? Ты — жена.

Вот и она — жена. Но без прав и штампа в паспорте. И если Алексей захочет выгнать ее на улицу, придется уходить в чем была, как восточной женщине. И куда, куда идти?

— Если он меня бросит, я приду к тебе, — прошептала Лика.

— Конечно, — после короткой заминки ответил Филипп, и она эту заминку безошибочно уловила, чувствуя, как ёкнуло внутри. — Но давай не будем паниковать заранее. Еще ничего не случилось.

Они вернулись в спальню и после непродолжительной возни вновь занялись любовью, но уже без особого воодушевления. Каждый думал о своем.

Проводив Филиппа, Лика убрала следы преступной страсти, сменила белье, выбросила окурки, пустую бутылку из-под шампанского и даже мусор вынесла, чтобы, не дай бог, Алексей не заглянул в стоящее под мойкой ведро. Занятая делами, она не вспомнила, что он не позвонил ей ни разу. Убрав в квартире, Лика завалилась на диван, включила телевизор и стала ждать, не заметив, как задремала.

Она проснулась поздним вечером. В квартире было тихо.

— Леша? — позвала она хриплым со сна голосом.

Никто не ответил. Лика поднялась и, чувствуя неясную тревогу, прошла в спальню. Кровать была пуста. Схватив телефон, она не увидела пропущенных вызовов. Часы на экране показывали одиннадцать вечера. Лика набрала номер Алексея, но услышала лишь равнодушный голос оператора, сообщившего о том, что аппарат абонента находится вне зоны действия сети.

Они крепились, стараясь не спать, почти всю ночь, но в накренившейся машине с задранным кверху бампером было холодно, так холодно, что плед, натянутый до самых глаз, совершенно не спасал. Оттого, что разговор не клеился, под утро их все-таки сморил сон, беспокойный, дурной и вязкий, как патока.

Ольга очнулась первой, стуча зубами от холода, обнаружив, что ее голова лежит на плече у Алексея, а рука засунута ему в карман. Она не помнила, снилось ли ей что-либо, но ощущение тревожности мгновенно навалилось еще до того, как она открыла глаза. Чувствуя, как противная дрожь сотрясает все тело, Ольга глухо простонала и закашлялась, разбудив Алексея, а потом осторожно пошевелила онемевшими от холода и неудобной позы ногами.

— Который час?

Голос Алексея был настолько хриплым, что Ольга лишь по отдельным каркающим звукам догадалась, о чем муж спросил. Нашарив в кармане мобильный, она вытащила руку из-под пледа, почувствовав, что пальцы с трудом удерживают пластмассовое тельце телефона. Экранчик вспыхнул, но как-то неохотно, притормаживая, а батарея, остывшая даже в кармане, показала всего две палочки.

— Семь двадцать две.

Собственный голос звучал не лучше. Изо рта вырывался густой пар. Ольга закашлялась. За окном была прежняя чернота с воющим ветром.

— Связь есть?

— Нет.

— Фигово.

Он повел могучими плечами, и плед, дающий иллюзию тепла, сполз вниз. Алексей подхватил его и снова натянул до подбородка.

— Замерзла?

— Конечно, — коротко ответила Ольга синими губами. — Посмотри свой телефон, может, у тебя есть хоть одно деление.

Алексей повозился и, осторожно вытянув из под пледа мобильный, бросил на него короткий взгляд.

— Есть? — с надеждой спросила Ольга.

— Нет. Мертвая зона. Тут низина, сигнал не доходит… Господи, как жрать охота… У тебя ничего нет?

— Вроде жареной курицы? — осведомилась Ольга, и в ее тоне послышался намек на улыбку.

— Ну, мало ли… Ты же запасливая, может, какой бутерброд завалялся… Погоди, ты на кладбище конфеты везла. Все там оставила?

— Наверное. Подай сумку.

Перегнувшись через сидение и слегка навалившись на нее, Алексей подцепил оставленную на переднем сидении сумку и, не дожидаясь, пока Ольга вытащит руки из-под пледа, торопливо расстегнул молнию.

— Эй! — возмутилась она. — Это вообще-то моя вещь!