Православные церкви Юго-Восточной Европы (1945 – 1950-е гг.)

Посетивший в октябре 1952 г. Харилау, состоявший в юрисдикции Русской Православной Церкви Заграницей, архиепископ Детройский Серафим (Иванов) вспоминал: «… приезжаю я в Салоники, вхожу в русский храм в Харилау (предместье Салоник) и. глазам своим не верю: я в храме преп. Серафима Саровского, в котором я постригался 26 лет тому назад на Афоне. Его невозможно не узнать. Иконостас, запрестольный образ, заклиросные иконы-сени – все это дорогой, добротной московской работы, покрытое густой настоящей позолотой. Подарок московского купечества Пантелеимоновскому монастырю в 1903–1904 гг. х после прославления св. мощей прп. Серафима. Спрашиваю у настоятеля прихода, протоиерея о. Павла Шамильского, откуда у них этот иконостас и эти иконы? Оказывается, что полтора-два года тому назад русские фессалоникийцы обратились к Пантелеимоновскому монастырю с просьбой пожертвовать им иконостас и утварь какого-нибудь из монастырских параклисов (домовых церквей), в большинстве которых служба теперь уже не совершается, и они стоят закрытые. В то же время иконостас в русской солунской церкви пришел в полную ветхость. И вот, афонцы почему-то решили передать в Солунь именно Серафимовскую церковь, точнее, все ее внутреннее убранство, ту самую церковь, в которой я постригался.

Так, рассудку вопреки и наперекор враждебным стихиям, я смог помолиться и отслужить, с благословения солунского митрополита Пантелеймона, которого я посетил и одолжился архиерейским облачением, несколько литургий и акафистов в этом столь дорогом мне храме. Поистине, гора пришла к Магомету, в то время как обычно Магомет идет к горе. Разве это не чудесно! Был я утешен и иным образом. Когда окончательно выяснилось, что на Афон меня не пропустят, ко мне прибыли монахи с Афона, привезли духовные дары и сделали подробный доклад о тамошнем положении. Все афонцы, даже греки, были огорчены поведением Константинополя и только еще более утвердились в своем намерении до конца стоять за правду церковную»[947]

. Владыке Серафиму так и не удалось получить разрешение на посещение Афона, и он уехал из Салоник в Константинополь.

В начале 1953 г. к храму была пристроена небольшая изящная колокольня, возведенная по рисунку прихожанина А.Г. Белофостова салоникским архитектором Иоанном Капагиридисом, для которой понадобились колокола. 26 марта 1953 г. руководство церковного совета (председатель – протоиерей Павел Шамильский, генеральный секретарь – В. Коваленко) попросило игумена Руссика о. Иустина прислать в подарок большой колокол, и Собор старцев обители решил его пожертвовать, если найдется подходящий. В конце концов, главный колокол весом в шесть пудов, отлитый когда-то в Ростове-на-Дону, прислала русская афонская келлия свт. Николая Чудотворца (Белозёрка). В конце 1950-х гг. в правой части церковного здания был устроен придел свв. Космы и Дамиана с небольшим деревянным иконостасом, изготовленным афонскими монахами. От улицы церковь отделили высокими стилизованными воротами в русском стиле, увенчанными маковкой с восьмиконечным крестом[948].

С декабря 1950 г. братия Свято-Пантелеимоновского монастыря более 20 лет традиционно ежегодно жертвовала дрова – несколько тысяч ок проживавшим в Русском лагере Харилау бедным семьям и вдовам (в общей сложности 25–30 человекам), а также выделяла топливо для обогрева храма зимой. Так, например, 6 октября 1954 г. Собор старцев обители решил послать нуждающимся прихожанам за свой счет 5–6 тысяч ок дров, а 10 ноября добавить еще одну тысячу ок[949].