Православные церкви Юго-Восточной Европы (1945 – 1950-е гг.)

Согласно справке Совета по делам Русской Православной Церкви от 21 мая 1949 г. (составленной на основе сообщения о. П. Статова) в это время в Румынии еще проживали 223 тыс. русских и украинцев (вероятно, не считая старообрядцев): в Добрудже – 23 тыс. русских и 67 тыс. украинцев, в Южной Буковине – 81 тыс. украинцев, в Марамуреше – 37 тыс. украинцев и в Банате – 15 тыс. украинцев. В справке отмечалось, что «несмотря на жестокие преследования до Отечественной войны даже за разговор на родном языке, русское и украинское население сохранило полностью свою родную речь. Буржуазное правительство принимало все меры к тому, чтобы денационализировать украинцев и русских. В этом им активно помогало румынское и католическое духовенство. Народно-демократическое правительство Румынии издало закон, предоставляющий украинцам и русским возможности к национальному развитию. Несмотря на то, что новый закон о свободе вероисповеданий дает право каждой церкви совершать обряды на родном языке, в украинских приходах также остались те же священники-румыны и совершают богослужения на румынском языке. Украинское духовенство, которое осталось в очень малом количестве, не может получить перевода на украинские приходы, т. к. этому противятся местные епископы. Румынские православные священники прихожанам – украинцам и русским – никакой информации о Русской Православной Церкви не дают из боязни потерять свои приходы»[975]

. 1 июня Г.Г. Карпов сообщил об этой ситуации в Совет Министров, предложив вмешаться в ситуацию, однако, вероятно, это не произошло.

17-23 мая 1950 г. Никольский храм в Бухаресте посетила делегация Московской Патриархии в составе протоиереев А.П. Смирнова (ректора Московской духовной академии) и П.Д. Филонова. Она была направлена по просьбе о. П. Статова для проведения ревизии церковного хозяйства и помощи в укреплении взаимоотношений между причтом и прихожанами. В своем отчете по итогам поездки, адресованном в Совет по делам Русской Православной Церкви, члены делегации отмечали, что к храму «начинают тянуться русские люди и среди них даже бывшие московские старообрядцы с Рогожского кладбища, занимая должности при храме в виде актива при продаже свечей и производстве тарелочного сбора». При церкви существовал церковный хор из 20 человек, состоявший в основном из русских эмигрантов, с которым о. П. Статов неоднократно выступал в Бухаресте и других румынских городах, «устраивая доклады о Русской Православной Церкви в борьбе за мир и сопровождая это музыкальными номерами хора». Сборы от этих концертов и лекций поступали в распоряжение церковного комитета на содержание и украшение храма[976]

.

Помимо русских и болгар Никольскую церковь стали посещать и румыны, которых окормлял протоиерей Иоанн Пароческу. Поэтому за богослужением была установлена следующая формула поминовения властей: «О богохранимых державах наших, о властех и воинстве их. О Великом Господине и Отце нашем о Святейшем Патриархе Алексии Московском и всея Руси, о Патриархе Румынии Юстиниане и о Болгарском Священном Синоде…» Части русских эмигрантов не нравилась «такая разноплеменная церковь» и в особенности говоривший о себе, что он – член коммунистической партии, священник К. Димитров. Поэтому русские прихожане предлагали включить в состав членов причти вместо него проживавшего в Бухаресте кандидата богословия Киевской духовной академии заштатного протоиерея Михаила Мадана. Это предложение полностью поддержали и члены делегации Московской Патриархии. В своем упоминавшемся отчете они, в частности, писали о необходимости «сделать русский Никольский храм в Бухаресте исключительно храмом нашей Московской Патриархии с отведением. болгарского священника Климента Димитрова, а также и с переводом румынского священника о. Иоанна в румынский храм»[977].

В справке о положении церкви свт. Николая, написанной о. П. Статовым 29 мая 1950 г., тоже подчеркивалось, что объединение русского и болгарского приходов «не принесло пользы»: «…священник Климент Димитров очень мало внимания уделяет к тому, чтобы привлечь болгар в русский храм. Почти все религиозные обряды он совершает на дому у болгар с целью, чтобы доходы не попадали в храм и не делились бы между остальными причтами». Деятельность же о. И. Пароческу оценивалась о. Павлом очень высоко: «… всегда был лоялен и хороший помощник и много сделал в интересах нашей русской церкви, если обратить внимание на то, что до приезда русского священника он поддерживал русскую церковь в Бухаресте лично сам и много содействовал в популяризировании русской церкви и русского священника среди верующих русских эмигрантов, эмигрантов-бессарабцев, также и румын, среди которых он пользуется достаточной симпатией»[978].