Православные церкви Юго-Восточной Европы между двумя мировыми войнами (1918 – 1939-е гг.)

По предложению Советского Союза эта часть протокола была засекречена до установления дипломатических отношений СССР с Югославией, так как советское правительство не отказалось от претензий на русские церкви на территории Югославии. 15 сентября 1934 г. Никольский посольский храм был передан советским полпредом Ф.Ф. Раскольниковым во временное пользование болгарскому государству в лице Министерства иностранных дел, а 18 декабря того же года министерство передало церковь со всем ее имуществом Софийской митрополии. С этого момента храм на 12 лет перестал быть русским. 6 июля 1940 г. был составлен протокол о предоставлении Никольской церкви во временное пользование болгарскому правительству на 15 лет, и в конце того же года ее передали Софийскому университету св. Климента Охридского в качестве университетского храма[1151].

Архиепископ Серафим был выселен из квартиры при посольстве и в последующие годы снимал небольшую квартиру по адресу: ул. Велико Тырново, д. 30. При этом владыка еще почти год управлял храмом Рождества Христова на Шипке и Александро-Невским Ямбольским монастырем. Только летом 1935 г. Ф.Ф. Раскольников выступил против того, что архиепископ продолжает служить в этом храме и в монастыре, нарушая договор. Хотя Болгарский Синод не возражал против подобного служения русского духовенства, бороться против заключенных правительством договоренностей он не мог[1152].

Идея болгарских дипломатов о передаче русских храмов в ведение болгарских церковных властей была крайне негативно встречена русской эмиграцией в целом и духовенством в частности. Первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей митрополит Антоний (Храповицкий) и Архиерейский Синод РПЦЗ в своих письмах к болгарским церковным и гражданским властям (от 12 ноября 1934 г. и др.) пытались доказать, что речь идет о церковной, а не о государственной собственности[1153]

. Архиепископ Серафим, который с трудом пережил тяжелый внутренний кризис, обратился в Болгарский Синод с просьбой о заступничестве, но ничего сделать уже было нельзя. Архиепископ Дамиан также болезненно воспринял случившееся – 6 октября 1935 г. он с возмущением писал Архиерейскому Собору РПЦЗ, что в Болгарии не приняты меры «к сохранению русского достояния за народом и Церковью»[1154].

Болгарская Церковь смогла лишь смягчить последствия случившегося. Митрополит Стефан предоставил русской общине Софии древний болгарский Никольский храм на ул. Царя Калояна (в самом центре города), куда перешел причт посольской церкви: протоиереи Николай Владимирский, Георгий Голубцов, один из ближайших помощников владыки Серафима, ранее служивший в Белой армии протоиерей князь Андрей Ливен (его бывшие имения находились в окрестностях подмосковного г. Воскресенска), а также упомянутые замечательный хор и многочисленное церковное братство. Уже в новом храме община в 1935 г. торжественно встретила прибывшую из Югославии чудотворную Курско-Коренную икону Божией Матери «Знамение»[1155].

Весной 1936 г. русским монахам из Ямбольского монастыря митрополит Стефан предоставил в пользование здание Какалянского монастыря св. Архангела Михаила вблизи Софии, здесь поселилось 10 насельников, а настоятелем до 1944 г. служил архимандрит Серафим (Соболев). Передавая этот монастырь, Болгарский Синод выдвинул условие, что в обитель будут принимать не только русских, но и болгар «с целью иметь их как рассадник истинного иночества для болгарских монастырей». Вместо храма Рождества Христова на Шипке Священный Синод в 1935 г. официально передал русской общине в Варне в пользование древний византийский храм св. Афанасия Великого[1156]

. В 1937 г. в Варне начали действовать курсы по борьбе с безбожием, которые возглавил протоиерей Иоанн Слюнин.

К этому времени численность русской эмиграции в Болгарии в результате возвращения на Родину (в первой половине 1920-х гг. в СССР вернулось около 11 тысяч), переезда в другие страны и естественной убыли заметно сократилась: в 1926 г. их насчитывалось 28 340, в 1928 г. – 25 942, в 1929 г. – 24 513, а в 1938–1939 гг., по данным различных болгарских историков, – от 15 500 до 18 200. Правда, в письме Министерства иностранных дел и исповеданий от 23 августа 1934 г. военному министру говорилось, что из 35 тысяч русских беженцев (в начале 1920-х гг.) в стране осталось еще 25 тысяч. А в 1940 г., по официальной статистике, в Болгарии проживало 18 397 русских[1157].