Православные церкви Юго-Восточной Европы между двумя мировыми войнами (1918 – 1939-е гг.)

Упоминавшийся митрополитом Евлогием первый сербский женский монастырь Кувеждин на Фрушкой горе возник в октябре 1923 г., когда туда переселились из Хопово 13 сестер (9 русских и 4 сербки) во главе с сербкой игуменией Меланией (Кривокучин), принявшей постриг в Хопово. Другая упомянутая игумения Диодора (Дохторова) в 1924 г. приняла монашеский постриг в Хопово, а в следующем году возглавила новый русско-сербский женский монастырь свв. мчч. Кирика и Иулиты в Цариброде. Среди наиболее известных хоповских сестер, вставших во главе новых сербских обителей, также были: игумения монастыря Петковица Сидония, игумения монастыря Лешак Михаила, игумения Введенского монастыря в Белграде Ангелина (Грачева), игумения монастыря Дивляне Диодора и игумения Темского монастыря Мелитина (Гогулова). Всего хоповские сестры основали около десяти новых женских монастырей, духовные чада игумении Диодоры создали еще три, и к середине 1930-х гг. число православных женских обителей в Югославии достигло 16[368]

.

В заслугах русских монахинь из Хопово в возрождении сербского женского монашества не сомневался ни один свидетель событий или исследователь его истории. Так, например, протоиерей С. Петкович в 1930 г. писал: «Крупный русский монастырь, который следует рассматривать, как центр, из которого выросли первые сербские женские монастыри после Первой мировой войны был основан, в Лесне… в Холмской епархии»[369]

. В конце 1970-х гг. долго живший в Югославии протоиерей Владимир Родзянко в письме экзарху Московского Патриархата в Западной Европе митрополиту Антонию (Мельникову) отмечал, что, когда Леснинский монастырь приехал в Югославию, у Сербской Церкви не было ни одного женского монастыря, а когда уезжал, их осталось 30, и во многих были русские игумении: «Одна из них – настоятельница Введенского монастыря под Белградом только что скончалась. Святейший говорил нам о ней с такой любовью! С такой благодарностью! Мы видели этих монахинь: всё переняли от русских, даже форму внешнего поведения»[370]

.

А еще через несколько лет иеромонах Амфилохий (Радович; с 1991 г. – митрополит Черногорско-Приморский) писал: «В нашем современном монашестве вековой опыт русского монашеского общежития соединился с живыми силами нашего вновь одухотворенного народа; результатом этой благословенной встречи и единения является тот факт, что. до сегодняшнего дня число наших монахинь непрерывно возрастало и возрастает. в стране с атеистическим режимом оно растет!.. Возрождаясь духовно, наши монахини возродили и церковные службы. А вместе с ними обновлялись и храмы, строились новые здания, перестраивались старые. Усердное исполнение всех богослужебных правил в женских монастырях, пользование древним церковнославянским языком способствовали сохранению византийско-славянской культуры. Со вниманием и любовью наши женские монастыри стараются сохранить чистоту, дух смирения и простоты в церковном пении. В последнее время в наших монастырях возродилась и византийско-сербская иконопись»[371]

. Патриарх Димитрий всемерно способствовал развитию женского монашества.

После кончины святителя Димитрия его преемником 12 апреля 1930 г. был избран митрополит Скопленский Варнава (в миру Петар Росич). Он родился в 1880 г. в Черногории в Плевле, получил среднее образование в богословской учительской школе в Призрене и в 1901–1905 гг. учился в Санкт-Петербургской духовной академии, где на 4-м курсе в 1905 г. принял монашеский постриг от своего учителя – ректора академии епископа Сергия (Страгородского, будущего Патриарха Московского и всея Руси) и был возведен в сан иеродиакона и иеромонаха. В своих воспоминаниях Патриарх Варнава писал: «Еще с детства лично я чувствовал громадное стремление к России и своим детским воображением представлял ее величие в самом ярком свете. Мое тяготение к России сложилось, с одной стороны, под влиянием моих набожных родителей, а в сербской семинарии, где я учился, – через русскую литературу и через повествование о покровительстве России моему родному сербскому народу. Мое заветное желание исполнилось, и Господь привел меня кончить в Петрограде духовную академию. Вскоре, после моего пострижения, я вместе со своим духовным отцом побывал в известном на всю Россию Валаамском монастыре. Там вновь мне пришлось убедиться, насколько русский народ предан Церкви и как он почитает монастыри»[372].

Из России о. Варнава поехал в Константинополь, где служил учителем и духовником учащихся сербской начальной школы, а также издавал еженедельную «Константинопольскую газету» для сербов, проживавших в Османской империи. Он хорошо знал греческий и турецкий языки, совершил паломнические поездки в Палестину и на Афон. В 1910 г. Священный Синод Константинопольского Патриархата назначил его (как подданного Османской империи) первым сербом – епископом Велешско-Дебарской епархии в Македонии, хиротония состоялась 10 апреля в Константинополе.