Православные церкви Юго-Восточной Европы в годы Второй мировой войны

Вскоре после начала Второй мировой войны, 15 сентября 1939 г., Болгария заявила о своем нейтралитете, однако через полтора года склонилась к союзу с нацистской Германией. 7 сентября 1940 г. был подписан Крайовский договор, по которому Румыния передала Болгарии Южную Добруджу (так называемую Кадрилатеру – четырехугольник) – территорию площадью 7,6 тыс. м2 с населением 378 тыс. человек. Священный Синод поздравил царя Бориса III с мирным решением проблемы. Болгарским архиереям казалось, что экзархат начал восстанавливать свою прежнюю территорию и вновь выполнять функцию гаранта национального единства.

Следует отметить, что советское правительство, пытаясь помешать вступлению Болгарии в союз с Германией, по некоторым сведениям, также обещало возможное увеличение территории страны. В частности, 20 марта 1941 г. наместник королевского престола Югославии князь Павел заявил Сербскому Патриарху Гавриилу: «Болгары от Соболева [советского дипломата, однофамильца служившего в Болгарии русского архиепископа Серафима] уже имели обещание, что Россия поможет в уступке им Сербской Македонии»[651].

Однако эти шаги не помогли, 1 марта 1941 г. правительство премьер-министра Б. Филова подписало договор о присоединении Болгарии к Тройственному пакту, и в тот же день на ее территорию вступили немецкие войска, которые 6 апреля совершили нападение на Югославию и Грецию. При этом Болгария, сохраняя определенную самостоятельность во внутренней и внешней политике, заняла особое положение по сравнению с другими странами-сателлитами нацистской Германии, которое современные болгарские историки определяют как положение «своенравного союзника»[652]

.

В боевых действиях против Югославии и Греции Болгария не участвовала, но после военного разгрома этих стран, по заключенному 24 апреля 1941 г. соглашению с Германией, 6 мая оккупировала восточную часть Македонии (так называемая Вардарская Македония), Вранский и Пиротский округи Сербии и два небольших района Косова, общей площадью 28,25 тыс. м² и населением 1260 тыс. человек, а также греческую Западную (Беломорскую, Эгейскую) Фракию с прилегавшими островами Тасос и Самофракия, за исключением греко-турецкой пограничной области в Эвросе. Однако Германия не признала все болгарские претензии, в частности на г. Салоники и прилегающую область (там проживали 15–20 тыс. болгар и македонцев).

В занятых областях было организовано болгарское военное, гражданское и духовное управление, однако окончательное определение юридического статуса этих территорий было отложено до конца войны. В сущности, единственным межправительственным документом на этот счет являлось письмо представителя немецкого правительства Клодиуса болгарскому руководству от 27 апреля 1941 г., в котором говорилось об обязанностях Болгарии гарантировать права Германии на полезные ископаемые оккупированных болгарами областей Югославии, но о передаче этих областей в состав Болгарии ничего не говорилось. Правда, на немецких картах периода войны они обозначались как болгарские, и таким образом международное юридическое оформление этих территорий со стороны «стран Оси» считалось предрешенным. В конце 1941 г. германское командование также передало болгарским войскам охрану части Южной Сербии с центром в г. Ниш, причем административное и хозяйственное управление этой территорией осталось у немцев (фактически болгарский оккупационный корпус занял ее 1 января 1942 г.)[653]. Вследствие постепенного ослабления Италии значение Болгарии в немецких планах со временем выросло. Так, в начале июля 1943 г. болгарские войска под немецким командованием оккупировали Центральную Македонию (за исключением г. Салоники и Святой Горы Афон), где оставались до сентября 1944 г. без права административного и хозяйственного управления.

В декабре 1941 г. правительство Болгарии «символически» объявило войну Великобритании и США, но, несмотря на давление Германии, отказалось вступить в войну с СССР и удалить из Софии советскую дипломатическую миссию. Подобную позицию оно занимало вплоть до вступления советской армии на территорию Болгарии в сентябре 1944 г.

Уже в присоединении Болгарии к Тройственному пакту редакция «Церковного вестника» увидела «перст провидения», отмечая, что немецкий народ призван создать новый мировой порядок и идти с Германией – единственный правильный и спасительный путь, по которому болгарам необходимо следовать[654]. А после вступления болгарских войск в Македонию митрополит Неофит проводил аналогию между царем-освободителем Александром II и Гитлером – оба якобы были избраны Провидением для восстановления правды и справедливости в отношении болгарского народа. Статья владыки успела выйти в короткий период существования болгарского «идеала геополитики» – страна находилась в союзе как с русскими, так и с немцами[655].