Православные церкви Юго-Восточной Европы в годы Второй мировой войны

Оставшиеся на занятой территории священнослужители неболгарского происхождения для продолжения религиозной деятельности должны были подписать декларацию о лояльности Болгарской Церкви. Согласившиеся получали жалование из государственного бюджета наравне с болгарским духовенством. Это было сделано по ходатайству болгарских иерархов, считавших такую меру принципиально важной[682].

Более терпимое отношение болгарских иерархов по сравнению с властями своей страны во многом было следствием их нежелания портить отношения с руководством Элладской Православной Церкви и Константинопольского Патриархата, от которых зависело решение вопроса о снятии с Болгарской Церкви схизмы (уже в июне 1941 г. ее Священный Синод отмечал, что наступил благоприятный момент для отмены схизмы, и в этой связи предполагал прибегнуть к посредничеству немецкого правительства и провести зондаж у Константинопольского Патриарха и греческого государства).

Следует отметить, что относительно толерантная позиция руководства Болгарской Церкви не встречала поддержку у правительства в Софии, которое хотело выслать не подписавших декларацию о лояльности греческих священников вместе с семьями или поместить их в отдаленные монастыри.

Управлявшие епархиями в Западной Фракией митрополиты Кирилл и Борис даже спасли жизнь некоторым греческим священникам, обвиненных в поддержке партизан и приговоренным к смерти. В частности, владыка Борис спас от расстрела священника с. Алистрати. Во время голода владыка Кирилл просил областного управителя Беломорской (Западной) Фракии Клечкова увеличить пищевое снабжение греческого населения, приравняв его к болгарскому, а также отменить или сократить вечером время комендантского часа для греков[683].

Владыка Борис, в свою очередь, демонстративно проявлял уважение к канонам и не занимал архиерейский трон при совершении литургии в тех храмах, где он не был избран приходским советом правящим архиереем. Благодаря усилиям этих митрополитов на занятых территориях были частично сохранены греческие и старославянские надписи на церковных изображениях и греческие богослужебные книги в храмах. Здания церквей поддерживались в относительно хорошем состоянии, а некоторые даже ремонтировались и обновлялись. Сильно пострадал лишь монастырь Пресвятой Богородицы в Кушнице, служивший базой для партизан и частично разрушенный в ходе боев[684].

Толерантность, с которой Болгарская Церковь относилась к местному населению и духовенству в новых епархиях, нередко приводила к серьезным проблемам и конфликтам в отношениях с болгарскими военными и административными органами власти. Так, например, 13 августа 1943 г. по указанию областного директора Раева был отстранен от должности протосингел Скопле-Велешской епархии архимандрит Стефан (Николов), обвиненный в том, что он содействовал крещению еврейки Елены (Эстер) Берах и ее семьи и помог уехать им из страны. Этот случай был лишь подходящим поводом для разрешения уже давно напряженных отношений между Раевым и церковной администрацией. Управлявший епархией митрополит Софроний 23 августа отправил Синоду письмо о незаконности данного шага, так как увольнять архиерейских наместников могли лишь церковные власти. Синод в свою очередь выразил свой резкий протест ряду министерств. В конце концов было принято компромиссное решение, и в октябре архимандрита Стефана назначили на работу в Синодальную канцелярию в Софии[685]

.

Происходили и другие подобные инциденты. Также в 1943 г. приходской священник Стоимен Дамянов из с. Бурилчево Кочанчского округа был арестован полицией по подозрению «в сотрудничестве с антигосударственными элементами». 18 октября о. Стоимен обратился с ходатайством к митрополиту Софронию с просьбой предпринять меры для прекращения издевательства со стороны полицейских органов над духовными лицами. Накануне владыка уже имел безрезультатный разговор с Раевым по этому случаю, и теперь переслал ходатайство священника в Синод[686].

Позиция болгарских архиереев позволила некоторому количеству греческих священнослужителей (значительно большему, чем хотел областной управитель) остаться и окормлять своих соотечественников в Западной Фракии. Осенью 1942 г. из 87 укрупненных приходов Маронийской епархии 34 были заняты болгарским священниками (24 на постоянной службе и 10 командированными из Пловдивской епархии), а 53 – греческими. В 1943 г. в Драмской епархии на приходах служили 26 греческих священников, и на их зарплату уже было истрачено 1720 тыс. левов, в том числе в качестве ежемесячной помощи в размере 5 тыс. левов – проживавшему в Драме в преклонном возрасте Родополскому митрополиту Кириллу (Пападопуло), бывшему архиерею Константинопольского Патриархата. До сентября 1944 г. греческому духовенству в Драмской епархии было выплачено еще 1174 тыс. левов. Митрополит Борис старался помочь и лишенному своих приходов греческому духовенству – периодически они получали небольшие пособия[687].