Правосудие бандитского квартала

Я не оборачиваюсь, точно так же, как делал библейский Лот, покидая Содом. Обернуться – значит превратиться в «соляной столб». Только ноги могут еще спасти меня. На ходу сбрасываю свои туфли на высоких шпильках. Мчусь босиком по теплому асфальту. Мимо меня мелькают забранные решетками, закрытые, разрисованные из баллончиков с краской, с опущенными роллетами и ставнями окна первых этажей. Нигде не скрыться. Благо, юбчонка совсем короткая и не сковывает движения.

Сзади раздается урчание мотора. Фары выхватывают меня из темноты. Это лимузин тяжело вывалился из ворот особняка и, набирая скорость, преследует меня. Бегаю я быстро, но не настолько, чтобы соревноваться в скорости с мощным «кадиллаком». Расстояние между нами сокращается.

Не слишком кстати в голову приходит мысль, что «орангутан» сейчас отчаянно пытается реализовать свой последний шанс в жизни. Он ничего не умеет делать, кроме как быть телохранителем. Да и то умеет это делать, как показали события, плохо. Босса не уберег, дав застрелить его в зад, напарника потерял. Если он упустит меня, то никто и никогда не возьмет его на работу. Максимум, что ему светит, это мести улицы в неблагополучном районе. Но и мне ничего хорошего не светит. Я чувствую приближающееся рычание «кадиллака». Никогда мне не было так скверно. Старик Тони, как всегда, прав – убить не сложно, сложно уйти после этого безнаказанно.

Лимузин уже совсем рядом. Вбегаю на тротуар. Машина делает вынужденный вираж, объезжая фонарный столб. Никто не выглядывает в окна, нигде не зажигается свет. Даже в таком фешенебельном районе, как Бельвю, нередко звучат выстрелы. Кому охота получить шальную пулю в голову?

Все, он сейчас собьет меня. Подпрыгивая, вцепляюсь руками в кованую решетку окна и поджимаю ноги. Телохранитель намеревался припечатать меня к стене, но просчитался. Я оказалась выше, чем он надеялся. Капот косо врезается в стену. Звенит разбитая фара. Скрежещет сминаемое крыло. Медлить нельзя. «Орангутан» не стрелял в меня до этого лишь потому, что вел машину. Я спрыгиваю, пробегаюсь по прогибающейся крыше и исчезаю в узком зловонном переулке, куда выходят пожарные лестницы домов. Здесь горят лишь редкие лампочки на стенах. Вдоль глухих стен ряды контейнеров для мусора. Я бегу, на ходу выкатывая их на проезд. Слышится противный писк, из-под ног бросаются врассыпную крысы. Под самой стеной вжался в асфальт, блестит зелеными глазами и шипит здоровенный кот. Успокойся! Мне сейчас не до тебя. Мне самой бы живой остаться.

Сзади слышится лязг, скрежет металла. Это лимузин, сшибая, сминая контейнеры на своем пути, преследует меня. Свет одной уцелевшей пока фары пляшет по переулку. До пожарных лестниц не добраться, их последние пролеты подняты.

– Черт! Не везет мне сегодня. Неужели все?

Раздается оглушительный удар. Откуда-то сверху на меня обрушивается ливень. Хотя ничего до этого не указывало на приближающийся дождь. Несколько секунд стою в растерянности и только потом соображаю, откуда взялся гигантский фонтан в переулке. Лимузин снес пожарную колонку и заглох.

«Было бы хорошо, если бы телохранитель размозжил себе при этом голову», – думаю я.

Размечталась! «Орангутан» выбирается из машины, вскидывает пистолет и стреляет. Я бегу, но скоро убеждаюсь, что в узком переулке особо не попетляешь. Каждая следующая пуля ложится все ближе и ближе. Приходится спрятаться за один из металлических контейнеров. Даже не знаю, заметил это «орангутан» или нет. Он приближается с пистолетом наготове, осторожно заглядывает под откинутые крышки. Кот со свалявшейся шерстью запрыгивает в контейнер, за которым прячусь я. Звенят металлические банки, стекло. Телохранитель резко разворачивается. Направляет ствол на контейнер. Наверно, ему показалось, что это я выдала себя неосторожным движением. Кот явно попал в передрягу, то ли порезался, то ли его привалило. Он дергается, гремит. Телохранитель уже уверенно подходит к контейнеру. На его губах появляется хищная улыбка. Выстрелы следуют один за другим. Пули входят в металл, прошивают контейнер насквозь. Я буквально распласталась на земле, на меня сыплется выкрошенный кирпич стены.