Правосудие бандитского квартала

Музыка пробирает даже Кэтрин, у нее наворачиваются слезы.

– Хватит, – ворчит она, не желая показывать, что растрогалась. – Довольно.

Виолончель смолкает. Александра прислоняет инструмент к стене и становится в ряд с другими девушками. Взгляд у нее вновь стекленеет.

– Значит, она еще и девственница? – хитро щурится старуха.

– Можешь сама проверить, – говорю я.

– Нет, Кевин Круз, я верю тебе на слово. Ты никогда не обманывал меня. И я тебя не обманывала. Мы умеем держать слово. Насчет других девчонок мы с тобой уже договорились. А сколько ты хочешь за нее?

Мы начинаем спорить, торговаться. Делать это надо при девочках, они должны знать, во что обошлись старой ведьме, знать, сколько кто из них стоит. Это подстегивает их в работе, создает конкуренцию, порождает борьбу за успех у клиентов. Наконец, мы сходимся с ней в цене.

Кэтрин старомодна. Она не признает в расчетах банковские карты. Она оперирует только наличными – вручает мне картонку с деньгами. Пересчитывать нет смысла. Даже если бы в сумме имелись центы, то старая ведьма и их положила бы.

– Ударим по рукам, – предлагает Кэтрин.

И мы ударяем. Я бы уже распрощался и ушел, но Кэтрин не терпится. Забыв обо мне, она обращается к Александре:

– У меня есть для тебя хороший клиент. Он уже долго ждал, когда появится девственница. Он староват для путешествия в Старый Город, тебя отвезут к нему. Он несколько чудаковат, но заплатит немало. Половина денег твои. – Кэтрин всегда щепетильна в денежных вопросах, она оставляет девочкам на расходы ровно половину заработанного, и это справедливо. – Слушайся его во всем. Чтобы тебе было не так страшно, с тобой поедут две мои охранницы. Хорошо? И не забудь прихватить с собой инструмент.

И тут в глазах Александры появляется осознанность. Я даже не знаю, как назвать это ощущение. Подобное я видел в глазах людей, которые впервые сталкивались со смертью, убийством, страшным насилием. Но это было лишь слабым отголоском того, что я увидел в глазах девушки. Виолончелистка срывается с места. Ни я, ни Крис с Биллом не успеваем среагировать. Александра с разбегу вскакивает на подоконник, выносит своим обнаженным телом стекло и вываливается с пятого этажа на улицу. Я слышу глухой удар тела о мостовую.

Когда я выглядываю, то вижу Александру. Она лежит в неестественной позе лицом вниз. Шансов уцелеть у нее не было никаких, да она к этому и не стремилась.

– Черт, – говорю я.

Мне, конечно, жаль девчонку, жаль, что моя мечта с превращением Александры в великую проститутку сорвалась в самом начале. Но думать и действовать следует быстро. Это мой стиль. Нельзя раз за разом переживать в мыслях случившееся. Его уже не вернешь. Надо думать о будущем.

– Крис, Билл, – распоряжаюсь я. – Бегите вниз и грузите тело в багажник. Нельзя, чтобы оно лежало на улице. Нас могут неправильно понять проститутки в Старом Городе. Подумают, что это мы выбросили ее из окна.

Угроза нешуточная. Тут и авторитет старой ведьмы не поможет. Шлюхи, впрочем, как и все женщины, стремятся увидеть во всем худшую сторону. Если нас заподозрят в убийстве девчонки и пустят такой слух, то нам несдобровать. Отряды самообороны у шлюх организованы отлично, и они часто действуют исподтишка. Я не хочу, чтобы меня или одного из моих парней потом нашли на улице с отрезанным членом.

Билл с Крисом выбегают. Старая ведьма смотрит на меня.

– Кевин, ты должен отдать мне за нее деньги, – тянет она ко мне костлявую руку.

И тут я взрываюсь, нервы сдают. Это уже форменное нахальство. Но взрываюсь я, конечно, внутренне. Внешне я спокоен, как и подобает на деловых переговорах.

– Кэтрин, мы ударили по рукам, – напоминаю я. – Она стала твоей. Я не в ответе за то, что случилось с ней после. Пусть даже это случилось секундой позже после удара наших рук. Это твои проблемы. Скажи еще спасибо за то, что я решу проблему с ее телом.

Я не собираюсь расставаться с деньгами. Это мои деньги и деньги моей маленькой семьи в лице Мэри. Ведь она живет на мои деньги. Старая ведьма еще что-то шипит, пытается обвинить меня в том, что я привез неподготовленную девушку. Я и сам знаю, что она не подготовлена. Но что я мог сделать, если она девственница?

Однако Кэтрин уже и сама понимает, что не права.

– Черт с тобой. Сегодня правда на твоей стороне, – говорит она вроде бы смягчившись.

Я подхожу к виолончели и трогаю ее струны рукой. Но инструмент под моими пальцами только противно скрипит. Мне никогда не извлечь из него те божественные звуки, которые умела извлекать Александра.

Мне не стоит дольше задерживаться. Парни уже запаковали мертвое тело в багажное отделение бусика, смыли кровь с мостовой. Благо окна аудитории выходят во двор, и, надеюсь, никто не успел увидеть распростертое обнаженное тело.

Мне не хочется показывать перед Крисом и Биллом свою слабость. Они подумают, что я жалею девчонку. Я уже давно приучил себя не видеть в будущих шлюхах живых людей. «Охотнику» это строго противопоказано. Мне жаль моего неудавшегося проекта.

* * *