Правосудие во имя любви

Они опустились на мягкий ковер и сомкнули объятия.

— Сойер! — выдохнула Кейт, изгибаясь навстречу его телу.

Он осторожно развел ее ноги и вошел во влажное лоно. Кейт не могла себя больше сдерживать. Ее бедра и живот жаждали его мощных толчков, готовы были принять его горячее семя. Ей не хватало воздуха. Она впилась пальцами в его твердые ягодицы.

— Я больше не могу! — простонал он. — Прости… о…

Кейт казалось, он пронзил ее насквозь. Она что есть силы прижала к себе его бедра и услышала вырвавшийся из его груди гортанный возглас. В тот же миг ее саму захлестнула оглушительная волна. Ее губы оказались у его плеча. Она чувствовала запах мужского тела, когда сладостный трепет охватил все ее существо.

Потом они лежали, не разжимая объятий и пытаясь отдышаться. Через какое-то время Сойер потерся коленом о ее ногу, и к Кейт мгновенно вернулась острота чувств.

— Кейт, — позвал он.

— М-м-м?

— Надо решить, как мы будем жить дальше.

Кейт пришла в смятение. Она хотела отвернуться, чтобы Сойер не видел ее лица, но он опередил ее: его пальцы сжали ее подбородок.

— Я не хочу об этом говорить, — запинаясь, сказала она.

Нет такого слова: «мы», чуть не вырвалось вслух.

— Не хочешь — не надо, — Сойер тяжело вздохнул. — Тогда давай поговорим о том, кто к тебе приходил.

У Кейт упало сердце.

— О нем я тоже не хочу говорить.

На этот раз Сойер пропустил ее возражения мимо ушей:

— Кто он?

— Это человек… из моего прошлого.

— У человека из твоего прошлого должно быть имя.

— Какое тебе дело? — резко спросила она.

— Ты прекрасно знаешь, какое мне дело. — Его голос дрогнул.

— Боже мой, Сойер, — ей все еще трудно было произносить его имя, — если тебе обязательно надо знать, его зовут Томас Дженнингс. Больше я ничего не скажу.

Она подняла голову и заметила, что его лицо приняло отчужденное выражение, а в глазах появился угрожающий холодок. Ей не хотелось отвечать ему тем же. В конце концов, какая ему разница, кто такой Томас. Это ее личное дело. Кроме того, она уже твердо решила для себя, что сумеет отплатить Томасу за все, когда настанет срок.

— Дженнингс, Дженнингс… — Сойер явно где-то слышал это имя. Вдруг его осенило: — Слушай, не тот ли это Томас Дженнингс, которого называют «телепроповедником»?

Кейт тщательно избегала отвечать на его вопросы. Чтобы увести разговор в сторону, она спросила:

— Как ты здесь оказался? — После того как я запретила тебе сюда являться, мысленно добавила она. — Ты хотел… мне что-то сообщить?

На шее Сойера пульсировала жилка. Кейт подумала было, что он не поддастся на эту хитрость и будет настаивать на своем. Однако он ответил:

— В общем, да. Мой сотрудник побывал в окрестностях бывшего монастыря. От одной женщины ему удалось узнать имя священника, который раньше служил мессу в монастырском соборе. Теперь я разыскиваю этого священника.

— Хорошие известия, — Кейт старалась говорить как ни в чем не бывало, хотя его колено опять потерлось о ее ногу.

— Посмотрим, что из этого получится. — Сойер помолчал, потом позвал: — Кейт.

Она насторожилась, понимая, что он собирается вернуться к запретной теме. Этого она не могла допустить.

— Ш-ш-ш, — прошептала она, приложив два пальца к его рту. С губ Сойера готово было слететь проклятье, но помимо его воли у него вырвался стон. Он взял в рот пальцы Кейт и начал их нежно и нетерпеливо покусывать. По телу Кейт пробежал ток.

— Надо уходить, — тихо сказала она.

— Скоро пойдем, — он говорил низким, хрипловатым голосом. — Но сначала ты еще раз будешь моей.

Их губы сомкнулись в поцелуе. Во второй раз все было иначе. Неистовая страсть уступила место нежности. Сойер все это время находился в ее лоне, и она почувствовала, как его член дрогнул, окреп и снова начал двигаться. Он входил и выходил все быстрее и быстрее, до тех пока оба не застонали от счастья в ночной тишине.

* * *

До рассвета было еще далеко. Кейт высвободилась и легла на бок. Лунный свет скользил по мягким изгибам ее тела.

— Ты не жалеешь о том, что было? — спросил он.

Теперь она не избегала его взгляда:

— Не знаю, — ответила она неуверенно.

Он выдержал ее взгляд, потом вздохнул, встал и натянул джинсы. Кейт тоже потянулась за одеждой. Застегивая юбку, она услышала ставшее до боли знакомым:

— Кейт.

Не давая ему сказать больше ни слова, она торопливо пробормотала:

— Нет, прошу тебя. Мне надо идти.

Он пришел в ярость:

— Не хочешь ли ты сказать, что это была случайность?

Она вздрогнула.

— Я еще не решила.

— Неправда! Ты для себя все решила! — Ее резанул этот непримиримый тон. — Просто ты стремишься уйти от разговора. — Он перевел дыхание. — Но пойми, рано или поздно мы все равно столкнемся с этим вопросом.

Мы. Опять этот бич.

— Надо идти.

— Кейт, да что же это такое, черт побери!

В его голосе звучала такая мука, что у нее сжалось сердце. Кейт готова была снова броситься к нему в объятия. Однако рассудок остановил ее. Если между ними что-то и возможно, то только краткий роман, но не брак. Сойер хотел иметь ребенка, а у нее никогда не будет детей. Эту пустоту не сможет заполнить даже любовь.