Правозащитник

— Что Вы несете? Это неслыханно!

— Вы примете участие в незабываемой охоте, получите огромное наслаждение. Не волнуйтесь, Вам сохранят жизнь, но зато Вы поймете, что такое быть дичью. Так что жаль, что у Вас не сильно накаченные мускулы на ногах, нужно было делать пробежку по утрам.

Мужчина изрыгнул проклятие, но тут же был повергнут вниз Саминой, которая навела на него оружие в упор.

— Это незаконно!

— Закон! — рассмеялся Белосельский. — Вы все прекрасно знаете, что такое закон… Как сказал Петр III: «Закон — это право сильного!» Так что, господа, некоторые из вас уйдут из этого зала, остальных я прошу остаться на местах еще пять минут. Вам ничего не угрожает. Кстати, я даже не прошу молчать о сегодняшнем событии. Из вашего сборища я забрал лишь людей, виновных в преступлениях. Если вы вдруг вздумаете заявить о том, что кто-то взял вас в заложники, то я этому посмеюсь, ибо сейчас мне как раз вручают очередную премию в Посольстве и сотни людей это видят. Сотня свидетелей докажет, что я был совсем в другом месте… Впрочем, я оставляю вам за собой право поступать так, как вы сочтете нужным.

Глава 19. Размышления Ивы

Для Ивы Новый год прошел довольно уныло. Несмотря на видимость веселья, всеобщий радостный настрой, присутствие подруг-однокурсниц, бойфренда Макса, девушка ощущала себя птицей в золотой клетке. Ива словно жаждала большей свободы, большей жизни, новых горизонтов. Новой колыбелью, куда она стремилась попасть, был Париж, город любви, авантюр, азарта. Но Белосельский был против.

— Чем тебе не нравится Москва? Разве здесь мало новогодних развлечений? И если тебе уж не сидится дома, поезжай с Милошем.

— Мы уже не так близки, как раньше, — отвечала Ива, — у Милоша появились свои друзья, и он проводит с ними значительную часть времени. К тому же мы давно выросли, и у нас есть секреты друг от друга.

— Все равно, — возражал Белосельский, — сейчас не самое лучшее время для поездок, я не могу распылять свои ресурсы. У меня много врагов, которые готовы выместить злобу на близких мне людях.

— Ты всегда говоришь одно и то же. И дело не в праздновании Нового года, — заметила Ива, — все равно я не согласна! Есть и другое — вот уже больше месяца как наш привычный уклад изменился… с приходом одной девушки.

Белосельский на этот раз не рассердился.

— Ива, давай поговорим как взрослые, без обид и обвинений.

— Я согласна, давай обсудим.

— Неужели ты так плохо меня знаешь? За все прошлые годы ты меня можешь упрекнуть в чем-то? Мои чувства к тебе и Милошу не изменились, поверь мне. Я вас по-прежнему люблю, как и раньше. Ты мне очень дорога, Ива.

Он хотел взять ее за руку, но она отдернула ладошку.

— Я не имею права Вас ни в чем упрекать, дядя.

Он заметил, что Ива все время называет его на «Вы».

— Но признайте, что с приходом Лизы изменились слишком многие вещи… и прежде всего Вы сами.

— Может быть, но это не касается тебя и Милоша. Ты должна понять, что любовь к дочери — это очень сильное чувство, полное уважения, обожания; это чистое и непорочное чувство. Ива, никто и никогда не заменит мне тебя.

— Так было, и я всегда ощущала Ваше внимание к нам, но теперь…

— Но любовь мужа к жене — совсем другая любовь.

— Вы же ведь пока не женаты.

— Так вот, — продолжал Белосельский, — есть и другая любовь, более чувственная, более эгоистичная…

— И более сильная, — заключила Ива, — ты любишь Лизу больше нас! Признай это! Я вижу, как горят твои глаза, как ты меняешься, я же не маленькая уже!

— Это совсем другое чувство…

— Но она делает нас несчастными… меня во всяком случае.

— Ива, ты знаешь, что я разошелся с женой? Знаешь, почему не воспитывал своих детей? Потому что я слишком полюбил Вас.

— Я это знаю, но мы тоже к тебе были привязаны, пока…

— Я еще не так стар, но и не так молод. Но вы большие, и ты, и Милош… Очень скоро ты захочешь создать свою семью.

— Я не хочу. Я слишком молода для этого. Мне важна учеба в универе.

— Но все равно же это случится, ты молода, у тебя все впереди… Но Лиза, она сирота.

— Не начинай опять. Тебе ее просто жаль. Жалость — не любовь!

— Я полюбил эту девушку и хочу быть с нею. Я не прошу, чтобы ты с ней дружила.

— Я ее не переношу.

— Ну ты же можешь хотя бы ее не обижать.

— Мне кажется, она неискренняя!

— Она не такая!

— А какая же она?

— Ива, Лиза наделена необыкновенными качествами. Ты вот даже не знаешь, что она решила подарить тебе свое право собственности.

— Это искусная уловка.

— Нет, она не притворщица.

— Вам виднее, дядя… однако…

— Ну ради меня. Разве ты не можешь постараться проявить немного уважения.

— Могу, да… А если просто не замечать?

— Мне будет очень больно, Ива.

— И что же Вы сделали бы, дядя? Если бы я не подчинилась? Наказали бы?

— Конечно нет, — вырвалось у него, — ты прекрасно знаешь, как я отношусь к тебе и к Милошу… я не смог бы… разве ты сама не видишь по моему отношению к тебе?

— Значит, все-таки я должна ее принять? Ради Вас?

— По крайней мере, попытаться.

— А если не выйдет, я должна притвориться, что довольна?