Правый поворот запрещён

— Ждите и следуйте за ним. Я перехвачу вас у въезда на Гоголевскую, у памятника танкистам.

— Все ясно.

— Смотрите, не упустите…

Джума прикинул: «От заправки до танка-памятника девять километров; пока поляк заправится, доедет, успею».

Он быстро вышел из кабинета.

Тадеуш Бронич ехал уже по городу, его серая «Вольво» осторожно обгоняла идущий впереди транспорт. Все складывалось хорошо, человек, которому он позвонил с заправочной, ждет, он заскочит к нему минут на десять-пятнадцать, надо рассчитаться, уплатить, потом — в Дольницкий лес забрать из тайника кадмиево-никелевые плиты, аккуратно уложить их в другой тайник — под машиной и — домой. Дом уже рукой подать, через два часа будет на границе! Это радостное нетерпение передалось в ногу и, чуть-чуть шевельнув ею на акселераторе, он почувствовал, как двигатель, словно поймав этот сигнал, прибавил обороты.

Для этого дела Проценко расщедрился, дал свою служебную «Волгу», и Джума, сидя рядом с водителем, приклеивался взглядом к серой «Вольво», шедшей через три машины впереди. На заднем сидении за спиной Джумы вольготно устроился коллега-оперативник.

В старой части города поляк свернул на улицу Спартака, она была тупиковой, выезда не имела, даже стоял знак с указанием на это, и Джума понял, что «Вольво» сейчас будет парковаться.

— Не обгоняй, притормози, — велел он водителю.

Поляк остановился у дома номер двенадцать, вышел, запер дверцу и направился к подворотне. Это было старое очень высокое трехэтажное здание, узкое, с трудом втиснувшееся меж двумя домами; полуцилиндры застекленных эркеров, как пузыри, выступали на тех местах фасада, где внутри дома находились лестничные площадки, на каждую выходило две двери — слева и по центру. Джума знал такие дома: когда-то каждый этаж занимала одна многокомнатная квартира, имевшая два выхода — для хозяев парадный и для прислуги боковой. В советское время квартиры изуродовали перегородками из сухой штукатурки, разделили, создали коммуналки…

Джума не спеша шел за поляком, слышал его шаги в глубокой сводчатой подворотне, затем хлопнула дверь подъезда. Бронич поднимался по крутым скрипучим деревянным ступеням, достиг третьего этажа.

Агрба остановился на первом, отошел в самую глубину эркера, чтоб видеть хотя бы ноги Бронича, и понять, у какой двери он остановился: у той, что слева или по центру. Поляк остановился у центральной. Стоял долго, видимо не открывали, наконец его впустили. Джума сбежал вниз, сел в машину.

— Поехали? — спросил сзади оперативник.

— Нет, будем ждать.

— Тогда перекурим.

— Давай.

Ожидание длилось минут двадцать. Наконец Бронич появился из подворотни, огляделся по сторонам и направился к «Вольво».

— Поедешь за ним. Только осторожненько, — сказал Джума. — Я останусь здесь, надо выяснить, у кого он гостил, — Агрба вылез из машины, и когда оба автомобиля скрылись за углом, вошел в дом…

На утренний поезд Королец билет не достал, но все же приехал на вокзал пораньше в надежде сесть спустя час на проходящий международный. И вдруг вокзальное радио прогавкало что-то неразборчиво, из всего Королец только и уловил, что нужный ему поезд опаздывает на два часа. Раздосадованный, он затащил рюкзак и оба чемодана в угол за киоском «Союзпечать» в зале ожидания и притих там, наблюдая за копошением сотен людей. Через какое-то время он стал следить, когда освободится хоть одна из трех кабин телефона-автомата. Наконец, из крайней вышла девушка. Надев рюкзак и подхватив чемоданы, Королец поспешил к кабине, втиснулся, притянул дверь, бросил монетку и набрал номер. После гудка и щелчка раздался знакомый голос:

— Я слушаю.

— Привет. Что делаешь? — сказал Королец.

— Только что принял душ.

— Это хорошо. Чистое бельишко натянул. Приготовь еще одну смену.

Скрипнула дверь, Королец испуганно оглянулся, но сообразил, что толкнул ее рюкзаком, висевшим за спиной.

— В чем дело, «Проба»? Что мелешь? Ты откуда звонишь, что такой галдеж?

— Из аэропорта. Народу тьма. Одни прилетают, другие улетают. Я вот тоже улетаю. В отпуск. Понял?

— Не очень. В Сочи, что ли?

— В Калмыкию. Поглубже. Срочно. Понял?

— Начинаю. Ты подробней.

— Все прибери, подмети. Соседа своего Володьку Усова помнишь? Пьянь. У него мент был. Интересовался бериллием, Кубраковой, мною. Понял? Тадек не появлялся? Слышь, ты что оглох? Алло! Тадек не появлялся?

— Только что ушел, — голос говорившего вдруг осип.

— Ты ему сказал, что товар в «ямке» в Дольницком лесу?.. Чего молчишь? Алло?! Ладно, будь! Кажется, объявили посадку, — он бросил трубку на рычаг, распахнул дверь плечом, вмял себя в толпу, першую к выходам на перроны…