Читаем Праздничная Минея (на цсл., гражданский шрифт, с ударениями) полностью

Сла́ва, и ны́не,гла́с то́йже: Егда́ изшла́ еси́, Богоро́дице Де́во, / ко из Тебе́ Ро́ждшемуся неизрече́нно, / бя́ше Иа́ков, бра́т Бо́жий и пе́рвый священнонача́льник, / Пе́тр же, честне́йший верхо́вник, / богосло́вов нача́льник, / и ве́сь боже́ственный апо́стольский ли́к, / явле́нным богосло́вием песносло́вяще, / Боже́ственное и стра́шное Христа́ Бо́га смотре́ния та́инство, / и живонача́льное и богоприя́тное Твое́ те́ло погре́бше, / ра́довахуся, Всепе́тая. / Превы́ше же пресвяты́я и старе́йшия а́нгельския си́лы, / чудеси́ дивя́щеся, / прини́кше дру́г ко дру́гу глаго́лаху: / возми́те ваша́ врата́, / и восприими́те Ро́ждшую небесе́ и земли́ Творца́, / славословле́нми же воспое́м честно́е и свято́е те́ло, / вмести́вшее на́ми Неви́димаго и Го́спода. / Те́мже и мы́, па́мять Твою́ пра́зднующе, / вопие́м Ти́, Препе́тая: / христиа́нский ро́г вознеси́, и спаси́ ду́ши на́ша.


На благослове́нии хле́бов тропа́рь, гла́с 1:

В рождестве́ де́вство сохрани́ла eси́, / во успе́нии мíра не оста́вила eси́, Богоро́дице, / преста́вилася eси́ к животу́, Ма́ти су́щи Живота́, / и моли́твами Твои́ми избавля́еши от сме́рти ду́ши на́ша. Три́жды.

И быва́ет благослове́ние хле́бов и раздробле́ние, и, а́ще изво́лит настоя́тель, чре́з диа́конов дае́т все́й це́ркви.

По возгла́се: Благослове́ние Госпо́дне на ва́с: быва́ет чте́ние о Успе́нии Пресвяты́я Влады́чицы на́шея Богоро́дицы, и а́ще изво́лит настоя́тель, с не́киим сокраще́нием, да в ме́ру бу́дет слу́жба.

На утрени

По шестопса́лмии и по вели́цей ектении́ поставля́ется посреде́ це́ркве укра́шенный анало́гий, и пева́ему: Бо́г Госпо́дь и яви́ся на́м: исхо́дит от алтаря́ предстоя́тель, неся́ о́браз Успе́ния Пресвяты́я Богоро́дицы, после́дуют же ему́ свяще́нницы в облаче́нии, и полага́ется о́браз на анало́гии, и раздае́т предстоя́тель свещи́ бра́тии, и благословля́ет диа́коном и пономаре́м раздая́ти свещи́ та́кожде и наро́ду. И пою́тся сии́ тропари́ из Иерусали́мскаго после́дования, кадя́щу предстоя́телю святы́м и о́бразу.

Гла́с 2. Подо́бен:

Благообра́зный Ио́сиф.

Благообра́зных учени́к ли́к ны́не Боже́ственный, о Честна́я, / нескве́рное те́ло Твое́ слеза́ми чи́стыми омочи́в, я́ко арома́ты, / во гро́бе, че́стне погреба́я, положи́, / но тридне́вно преста́вилася еси́, Влады́чице, / подаю́щи мíрови Боже́ственную ми́лость.

Сла́ва: Егда́ снизшла́ еси́ к сме́рти, Живота́ Ма́ти безсме́ртная, / тогда́ а́д удиви́ся и ужасе́ся стра́шно, / егда́ же узре́лася еси́ преста́вльшися на небеса́, Мариа́м, от гро́ба, / вся́ си́лы небе́сныя взыва́ху: / живоно́сная Ма́ти Живота́ на́шего, сла́ва Тебе́.

И ны́не: Свяще́нным ученико́м, в Гефсима́нию те́ло Ма́тере Бо́жия нося́щим, / пе́снь, ю́же возглаша́ю, прили́чна е́сть. / Сего́ ра́ди Христа́ Ма́тери, / вои́стинну Еди́ней Богоотрокови́це, возопи́йте: / воста́ни, о Влады́чице, подаю́щи все́м ве́лию ми́лость.


Возглаша́ет канона́рх, на гла́с 5:

Благослове́н еси́, Го́споди, научи́ мя оправда́нием Твои́м.

И чте́т 1-й сти́х 17-я кафи́смы: Блаже́ни непоро́чнии.

Статия́ пе́рвая.

1 Блаже́ни непоро́чнии в пу́ть, ходя́щии в зако́не Госпо́дни.

Жи́знь, во гро́бе положи́лся еси́, Христе́, / и Ма́терь Живота́ полага́ется: / стра́нное виде́ние А́нгелом и челове́ком.

2 Блаже́ни испыта́ющии свиде́ния Его́, все́м се́рдцем взы́щут Его́.

Велича́ем Тя́, Богоро́дице Чи́стая, / и чти́м свято́е Твое́ успе́ние, / и покланя́емся честно́му гро́бу Твоему́.

3 Не де́лающии бо беззако́ния в путе́х Его́ ходи́ша.

Мариа́м, ка́ко умира́еши, Жи́знь ве́рных? / ка́ко же гро́б вмести́ Твое́ те́ло, / вмести́вшее Невмести́маго все́ми?

4 Ты́ запове́дал еси́ за́поведи Твоя́ сохрани́ти зело́.

Небе́с Царя́, Бо́га, ро́ждшая, / в небе́сное Ца́рство прелага́ешися, Чи́стая, ца́рски.

5 Дабы́ испра́вилися путие́ мои́, сохрани́ти оправда́ния Твоя́.

От земли́ преста́вилася еси́ / и от земли́ ника́коже отлучи́лася еси́, Всесвята́я Богоро́дице, / избавля́ющи ве́сь мíр от бе́д.

6 Тогда́ не постыжу́ся, внегда́ призре́ти ми́ на вся́ за́поведи Твоя́.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Мера бытия
Мера бытия

Поначалу это повествование может показаться обыкновенной иллюстрацией отгремевших событий.Но разве великая русская история, вот и самая страшная война и её суровая веха — блокада Ленинграда, не заслуживает такого переживания — восстановления подробностей?Удивительно другое! Чем дальше, тем упрямей книга начинает жить по художественным законам, тем ощутимей наша причастность к далёким сражениям, и наконец мы замечаем, как от некоторых страниц начинает исходить тихое свечение, как от озёрной воды, в глубине которой покоятся сокровища.Герои книги сумели обрести счастье в трудных обстоятельствах войны. В Сергее Медянове и Кате Ясиной и ещё в тысячах наших соотечественников должна была вызреть та любовь, которая, думается, и протопила лёд блокады, и привела нас к общей великой победе.А разве наше сердце не оказывается порой в блокаде? И сколько нужно приложить трудов, внимания к близкому человеку, даже жертвенности, чтобы душа однажды заликовала:Блокада прорвана!

Ирина Анатольевна Богданова

Проза о войне / Современная русская и зарубежная проза / Православие