Праздник, который всегда с тобой!

Фридман славился в бизнесе способностью виртуозно, по-настоящему жестоко убирать с дороги конкурентов. За всю его настоящую неписаную биографию о нем и пяти добрых предложений нельзя было наскрести.

– Тебе ее номер телефона дал Игорь, – заявил Фридман, хищно улыбнувшись девушке. – А ты знаешь, что он уже купил компанию Русакова Ильи.

Сергей посмотрел на девушку, которая вся сжалась от вида этого человека. Русаков Илья был вторым лидером на рынке компьютерных игр, после Фридмана. И если это было правдой, то у последнего появлялся мотив предупредить пусть и слабого конкурента, но зато не дающего покоя другому более крупному.

– Ты мне все еще не веришь? – спросил старый бизнесмен, несводя глаз с Насти и протягивая сотовый телефон. – Позвони.

Сергей взял телефон, заметив боковым зрением, как с отчаянием на лице, на секунду прикрыв глаза, пытается справиться с собою Настя. Она отвела взгляд, чтобы убрать невольно скатившуюся по щеке слезу. С ней происходило что-то не ладное.

Сергей повернулся к ней, девушка стояла, словно застывшая камея, в голубом лыжном комбинезоне, простой вязаной шапочке с разметавшимися по плечам золотистым волосом, она, почти не дыша, промокшая со спины, не двигалась на пронизывающем холодном ветру.

– Это правда? – предчувствуя беду, спросил он Настю, вглядываясь в лицо.

Девушка подняла полные слез глаза, молящие поверить им, и отрицательно покачала головой.

– Это правда, – утверждающе, довольный собою, заявил Фридман. – Вы с ней познакомились три года назад, на вручении наград за компьютерные достижения. Именно тогда она наняла частного детектива, у меня есть письменные свидетельства, и все узнала о тебе. Наблюдала, выжидая.

Сергей почувствовал боль в груди – это было правдой, они в самом деле были представлены друг другу три года назад. Теперь он вспомнил, где видел ее, но не мог вспомнить, рассматривая фотографии на стене в ее доме.

И, конечно, не трудно проследить логическую цепочку, почему она знала о его отношениях с родителями, почему Игорь так услужливо дал её телефон, а она понеслась встречать его на снегоходе, как только узнала, что он попался в искусно расставленные силки. А все остальное было просто. Он еще раз взглянул в испуганное прелестное личико, надеясь отыскать в нем хоть малейший признак виноватости.

Не найдя, Сергей включил сотовый и выбрал из телефонной книжки номер Русакова, продолжая смотреть в ее синие испуганные глаза.

В голове Сергея промелькнула мысль, что если это правда, и она подсадная утка, готовая разорить его. Зачем? За деньги. Они у нее есть. Нет, этого не может быть, Фридман лжет. Почему она молчит?!

– Кстати, она любовница Игоря, – нанес последний сокрушительный удар Фридман, явно наслаждаясь  сценой. Упиваясь беспомощным взглядом молодой красивой женщины, не сказавшей до сих пор ни слова в защиту.

В парковой аллее, покрытой льдом, снежными сугробами, с деревьями в инее, повисла ночная тишина. До нового года оставалась несколько часов. В трубке раздались тихие гудки, щелчок, и трубку взял Русаков.

– О, Хромов, привет,– раздался бас на том конце. – Че звонишь?

Сергей собрал последние остатки веры в невиновность Насти. Ей, той, которой даже сейчас в эту переменчивую, страшную минуту он готов был отдать все. Он влюбился. Нежданно, не предсказуемо он встретил ее и поверил, всему что происходило между ними до этого. А сейчас?!

Настя смотрела на него беззащитным, щемящим душу взглядом, безмолвно умоляя поверить ей. Он спросил жестким серьезным голосом: – Ты продал компанию Игорю Смелову?

После нескольких секунд молчания, сопения, шумов далекого женского смеха, Сергей услышал ответ.

– Да, – подтвердил Русаков. – А что делать-то оставалось? А ты по что спрашиваешь.

– Ничего, – ответил Сергей, выключая телефон, недослушав до конца следующее предложения Русакова и чувствуя, как земля уплывает из-под ног, уже не видя перед собой Настю, из глаз которой потекли обжигающими щеки слезы.

Все правда, Фридман не лгал. Она и в самом деле была подставой. Все встало на свои места. Жила она в деревне, чтобы ревнивая жена Игоря не мешала мужу проводить в его частых поездках по стране страстные часы в объятьях молодой любовницы. Это же объясняло ее отказ от сексуальных отношений. И непонятно чем вызванное вдруг желание завести ребенка…

А он размечтался о дочери, семье, о милой женушке, ждущей его с работы с вкусным ужином.

Его взгляд снова прояснился, и он сообразил, что они оба мокрые стоят на новогоднем морозе, глядя друг другу в глаза. Только его теперь выражали страстное желание задушить эту женщину, сделать ей так же больно, как было сейчас ему, стереть ее с лица земли, убрать, лишь бы не видеть наполненных бездонной синевой, полных слез глаз с утраченной на оправдание, на самом деле лживой насквозь, надежды. Его надежды, что он встретил свою особенную, неповторимую женщину, которой не мог солгать. Он отвернулся от нее, как от чего-то невыносимо противного, чтобы не показывать ей боль на лице.

– Я полагаю, – кашлянул довольный Фридман, – ты мне хочешь сказать спасибо за мой новогодний подарок.