Праздный дневник

* * *

Ворона ладила гнездоИ, ладя, громко напевалаДве ноты «си», полноты «до»И трижды – ноту «одеяло».И завершив свои дела,Мне предложила в воскресенье,В начале самого тепла,Конечно, ноту вознесенья.Мне предложила покружить,Покаркать вволю и от пуза,Мне предложила ноту «жить»В пределах фрачного союза.А я, увы, уже давноБыл нанят сторожем при складе,И посему… – Но нота «но»Меня б оставила в накладе.

И полетав с немногим час,Присели на излете крыши.Светило солнце выше нас,И тьма светила – солнца выше.26 марта 2001

* * *

Вокруг видны безмолвия черты:Молчит вода, и дерево безгласно,И сон, гонец нездешней немоты,Мне объясняет истину напрасно.И сам я нем не менее травы,Но и не боле возгласа и слова,Людских судеб, людской молвы,Венца творенья – мони иванова.Перебирая пригоршни словес,Рот разодрав от уха и до уха,Живу без понимания и безИ собственного голоса, и слуха..

И рядом – рой полубезумных рыб,С отъятой головой, на блюде дышит,И, несмотря на музыкальный хрип,Никто и никого уже не слышит.Все глуше мир, все музыка слышней,Все безразличней поиски ответаНа склоне лет, на склоне дней,На склоне гор, на склоне света.27 марта 2001

* * *

Горлинка воркует глубоко в горах,И ручей не речью – реченькой поет,Мне твое наскучило муромское «ах»,Угрское упрямство от «до» и до «от».Лодка с легким паром движется на юг,На остроге рыба корчится в огне.Что с того, что кончилось время поздних вьюг, —

Лето заполярное не спешит ко мне.Прячется, бедняга, в каше ледяной,Не расслышать голоса, не узнать лица.Посиди, пожалуйста, полсудьбы со мнойНа краю окраины, на краю крыльца.Прохрипи, пожалуйста, полсловца в ответ,Речью завороженной к выдоху прильни,Хитрое чухонское колдовское «нет»Из пистоля ветхого невзначай пальни.И потом, не меряя мерою мирской,Раствори, как облако, как вода в воде,В той воде немереной, в той воде морской,В том, не знаю, около, но твоем – нигде.2 апреля 2001

* * *

Шарики ртути на желтом полу,Синяя с белым коробка,Красную нитку в кривую иглу

Вдела ты робко.Медленно месяц за тучей погасВербного цвета,Мир этот поздний совсем не про насВ шорохе лета.Сколки печали на влажном ковре,Руки и стены,В самой прекрасной, прощальной пореВсе перемены.Ветер устало вздохнул за окном,Кровь остывает под кожей,Все наблюдавший задумчивый гномДремлет в прихожей.Отсвет волос на зеркальном плечеВ вероподобной пустыне.Голос чуть слышно извне изрече:– Мой господине…2 апреля 2001