Преданное сердце

Когда я вернулся, родители уже легли спать, оставив записку с выражением радости по поводу того, что я снова дома. Я начал подозревать, что они меня просто избегают, и подозрение это усилилось на следующее утро. Я встал в полвосьмого – задолго, по моим предположениям, до того, как отцу идти на работу, – но дома обнаружил лишь нашу домработницу Наоми и еще одну записку. В записке говорилось, что у отца деловой завтрак, мама тоже отправилась по делам и они безумно рады моему возвращению, а Наоми сказала:

– Только сейчас и ушли. Хозяйка сказала – будет поздно: две встречи у нее да еще обед. Но они уж вам так рады, так рады.

Когда я готовил речь, предназначавшуюся для родителей, мне как-то в голову не приходило, что мне ее не перед кем будет произнести. Я занялся тем, что распаковал чемоданы, потом зашел в университет, но когда вернулся днем домой, там опять была одна Наоми.

– Мама ваша звонила, – сообщила она, – говорит, задерживается, управится только к вечеру, когда вам в гости идти.

Натурально, тютелька в тютельку в нужное время мама и вернулась. Колдуэллы звали к половине седьмого, а ее машина подлетела к дому без чего-то шесть, на несколько секунд опередив машину отца. Оба они тут же бросились наверх принять душ, наскоро крикнув мне с лестницы: "Привет!", а когда спустились, готовые к выходу, было двадцать минут седьмого. Хотели они того или нет, а им предстояло провести вместе со мной пятнадцать минут в машине – столько занимала дорога до Колдуэллов, – и, если постараться, этого времени могло бы хватить на то, чтобы сообщить им то, что я хотел. Я решил просто сказать, что мы с Эрикой любим друг друга, что мы помолвлены и что я возвращаюсь в Берлин. Но когда мы вышли, мама сказала мне: "Хэмилтон, поезжай в «шевроле», а нам с отцом еще нужно заехать за Гарднерами". Деться было некуда – приходилось отложить наш разговор еще на один день.

У Колдуэллов вся компания была в полном сборе. Все снова рассказывали про свои дела, но разбегались при первом намеке на то, что я могу начать рассказывать про свои. Сестра Сары Луизы спросила, какое на меня произвело впечатление то, что Сара Луиза защитила диссертацию.

– Это потрясающе, – ответил я.

– А как тебе ее идея получить диплом преподавателя?

– Отличная идея.

– Из нее должен выйти хороший преподаватель.

– Да, все задатки налицо.

– Но знаешь, что я тебе скажу? На самом деле она вовсе этого не хочет.

– Неужели?

– А знаешь, чего она хочет? Выйти замуж и зажить семейной жизнью.

– Вот уж никогда бы не сказал.

– Шутишь, да?

Потом ко мне подошел брат Сары Луизы – Клей.

– Здорово, что ты вернулся, – сказал он. – Пока тебя не было, Сара Луиза только о тебе и говорила. Может, хоть сейчас мы все отдохнем.

Где-то посередине вечера я решил, что наслушался достаточно, и вышел проветриться. Я успел позабыть, что такое южная ночь, и после кондиционированного воздуха в доме Колдуэллов словно погрузился в горячую влагу. Стрекотали бесчисленные цикады. Идя по саду, я подумал, что, наверно, здешняя атмосфера и звуки мало чем отличаются от атмосферы и звуков где-нибудь в джунглях. Так я дошел до беседки, стоявшей в сотне ярдов от дома. В такую ночь никто, конечно, не выйдет на улицу. Я был в безопасности. Я сел и стал смотреть на усыпанное звездами тропическое небо, как вдруг мне на глаза легли чьи-то две ладони.

– Угадай, кто это? – сказала Сара Луиза.

– Элеонора Рузвельт?

– Господи, почему именно она? Даю еще две попытки.

– Мэрилин Монро?

– Это уже приятнее. Ну, еще разок.

– Сара Луиза Колдуэлл.

– Никак тебя не проведешь!

– Я вообще хорошо угадываю.

– Что ты тут делаешь?

– Смотрю на звезды.

– Тебе не нравится, как проходит вечер?

– Да нет, все замечательно. Просто захотелось прогуляться.

– Так в кино всегда бывает. Ты не пьян?

– Нет.

– Не болен?

– Нет.

– По-моему, тебе нужна помощь.

– Со мной все в полном порядке.

– Знаю – потому так и говорю.

И с этими словами она начала гладить мне член – точно так же, как и в прошлый вечер, и – как и в прошлый вечер – я завелся с пол-оборота. Бросив взгляд по сторонам – нет ли там кого, – Сара Луиза опустилась передо мной на колени и опять принялась демонстрировать свое новое искусство. На этот раз я продержался дольше, но не намного. Только ее голова начала ходить вверх-вниз, как пушка снова выстрелила. Откинувшись в изнеможении, я все-таки нашел в себе силы посмотреть, что Сара Луиза будет делать потом. Как подобает благовоспитанной даме, она захватила две салфетки – для себя и для меня – и теперь, аккуратно сплюнув в одну, другой начала вытирать мне член, приговаривая:

– Ну вот, теперь ему хорошо.

– И он снова в своем домике, – продолжил я.

– И он снова в своем домике. – Моя ирония не дошла до нее. – Ты, конечно, знаешь про ближайший уикенд?

– Про ближайший уикенд?

– Как, тебе никто не говорил?

– Что именно?

– Все, наверно, считали, что ты уже знаешь. Что мы едем в Атланту. Камилла Морлок зовет всех к себе на выходные. Прием в твою честь.

– А нельзя было сперва спросить меня, хочу ли я ехать?