Преданные и предатели (Летописи святых земель - 2, окончание)

Беатрикс прохаживалась по помосту, с такого расстояния совсем крошечная, точно тот алый паучок из дикого малинника, от укуса которого немеют пальцы. Через толпу уже величаво шествовали запряженные цугом крутозадые битюги.

Они медленно влачили длинную шестиколесную фуру.

Фура везла трех палачей, дерюжные мешки со скарбом и двух жертв в белых балахонах, привязанных к высокой скамье вперед затылками.

Лучники расступились, пропуская процессию. За телегой ехало множество всадников, разодетых в парчовые упланды с парадными хвостами. Один, в шляпе с высокой тульей (очевидно, чтобы казаться выше), спешился и бросился меж стражников на королевский помост.

Что же делать? Что придумать, пока идет эта мучительная возня внизу? Их не остановить ни одним заклятием, они, смеясь, скрутят его и сожгут...

...И вдруг он услышал Лээлин, и сознания их соприкоснулись и слились, и сухая улыбка скользнула по его губам.

"...Да, девочка моя милая, ты права. Чтобы убить, можно не наносить удара под сердце или в горло. Можно нанести удар в душу, в то средоточие жизненной силы, без которого тело мертвеет и начинает гнить. Для этого надо выйти из собственного тела, покинуть его оболочку, достигнуть врага, позвать его по имени и ударить, когда он обернется, сгустком разящих молний. Тогда враг упадет без звука, дыхание его пресечется, и жизнь больше не вернется к нему. А прежде чем он, Аргаред, ударит, Лээлин произнесет Великое Проклятие... Пусть думают, что оно убило Беатрикс... Начнется смятение. Все бросятся бежать..."

...Сила все-таки с ними. Все-таки с ними. Иначе он не услышал бы Лээлин. Иначе бы не услышал. Это знак великой надежды. Это знамение. Все получится. Должно получиться.

Медлить было нельзя. Затаив дыхание, стал он сплетать мысли в витиеватое заклятие.

Начали чтение приговора.

Над горизонтом нависли свинцовые тучи - там шла гроза. Вдали, точно упавшие звезды, горели позолоченные кровли Цитадели. Здесь, на холмах, ослепительно сияло солнце, и небеса были даже не синие, а черно-лиловые, -до рези в глазах. Нестерпимо блистало золотое, победоносно пылало красное, остальные цвета померкли.

Беатрикс купалась в отвесных лучах солнца. Она была облачена в огненный шелк, осыпанный частыми светлыми рубинами и густо протканный крученой золотой нитью. Лиф туго стянул и без того тонкое тело. Рукава были изрезаны длинными и острыми фестонами. Ее голову вместо короны венчали валики высокой шляпы, полуобвитые сзади и с боков фестончатым шелковым покрывалом.

Покачивая бедрами, она прохаживалась по помосту взад-вперед, близоруко всматривалась в лица приговоренных. Потом, стукнув каблуком мимо ковра, шагнула к перилам. Вельможи встали в отдалении у нее за спиной.

Элас не держался на ногах. Он сидел, привалившись к коленям Лээлин. Лээлин сильно ссутулилась. Под высоким солнцем ее исхудавшее и угрюмое лицо казалось изрытым серыми ямами. Живот у нее был странно выпуклый. Волосы были связаны на горле в лохматый узел, как у ведьмы. Она стояла, опустив голову. В мыслях у нее слагалось Великое Проклятие от имени Силы и Света. При упоминании своего имени она медленно подняла голову, словно страшась расплескать наполнявшее глаза сияние. Обступившие их четыре стражника в черном одинаково вздрогнули.

- Гирш! - отрывисто бросила королева. Ниссагль, подобрав на локоть трен упланда, шагнул к ней и с готовностью вытянул шею, подставив ухо. - Гирш, надо вырвать им перед костром языки.

Такого решения не ожидал даже Ниссагль.

- Но... приговор? - шепнул он сипло. - В приговоре об этом не говорится...

- Иди скажи на ухо легисту. Пусть по ходу вставит. Иди, пока он не дошел до половины. Ты успеешь. Быстро!

Ниссагль подбежал к эшафоту и зашептал на ухо легисту. Тот выслушал, ни разу не запнувшись в чтении, и показал глазами, мол, сделает. Ниссагль вернулся к королеве как раз тогда, когда над множеством голов прозвучало: "...лишить языков, сеявших скверну, раздор и наводивших порчу..." Беатрикс следила за осужденными - так и есть, думают каждый о своем, не услышали, что их ожидает помимо уже обещанного... А вот палачи всполошились.

- Зачем это понадобилось? - Ниссагль задыхался, сквозь его белила и румяна проступил пот. - Это же сколько крови будет! У палачей может не оказаться инструментов... Не ножами же резать эти их проклятые языки? Ой, я им хотел повторить на всякий случай и забыл...

- Пошли своего лучника, если хочешь. Сам-то не бегай. И потом, они не глухие тетерева. Ежели что, им напомнят.

- Но зачем?

Беатрикс помедлила, словно подбирая слова.