Преданные и предатели (Летописи святых земель - 2, окончание)

Озеро безрадостно стлалось под копыта. Они мчались не к лагерю, а куда-то вбок, в пасмурную синеву, где не было видно ничего, кроме белых холмов, мчались, лишь бы умчаться... Приближался, нарастал берег, высокий, пока еще слишком высокий.

- Остановиться! - закричали сзади и сбоку, и он, подпрыгнув в седле, обернулся - нагнали. Тот самый отряд, который он видел над обрывом. Арбалетчики, рыцари, предводитель в золоченых латах - не меньше полутора сотен. Шпорить коней было бесполезно, кони устали.

Берег был близко, но высокий, все еще такой высокий, что не взъехать.

Уцелевшие Этарет сгрудились вокруг Раина, с мечами на изготовку, которые у них даже не было времени обтереть. У многих на броне розовела кровь, своя и чужая, лица были в копоти.

- Сдавайтесь, чтобы не проливать лишнюю кровь! - Предводитель снял шлем с фигурной маской, открыв юное лицо такой красоты, что Раин несколько опешил. Потом, все же взяв себя в руки, спросил:

- Позвольте узнать, кому же сдаваться?

- Авенасу Морну, сыну князя Калскуны. - Отрок развернул коня боком.

- Ты сын предателя. И я тебе не сдамся. Выбирайте противников, братья, и пусть Сила покажет, на чьей стороне правда, - сказал Раин, уже, впрочем, не веря в победу.

- Твои люди устали. К чему их губить? - ответил Авенас. - А ты, если хочешь крови, выбери любого из моих рыцарей для поединка.

- Так я выбираю тебя, ангелочек! - захохотал Раин, натягивая узду. Конь захрипел, мотая мордой.

- Хорошо! - Авенас отъехал от своих, обнажил оружие. - Пусть будет так.

Отряды молчаливо разъезжались, осаживая лошадей. Слышно было только позвякивание сбруи.

- Ну и разделаю же я тебя... Не боишься? А? - Меч посвистывал в воздухе, выписывая круги, но плечо пронизывала усиливающаяся боль. <Надо/>поскорее с ним покончить, долго не продержусь..." - Твоя дама тебя разлюбит и найдет другого, потому что кому ты нужен будешь со своей разрубленной мордой?! Даже Беатрикс постесняется взять тебя в любовники, мой мальчик!

- Она не постеснялась назвать меня своим рыцарем!

Их мечи со звоном скрестились.

- Это только начало, мой мальчик! Это только начало! Потом она ляжет с тобой в постель! - Раин похохатывал, теснил, целя врагу в лицо. Авенас, стиснув зубы, сосредоточенно отбивал удары. Он не пытался уворачиваться, но даже задеть его почему-то не получалось...

- ...Потом она осыплет тебя серебром и золотом так, что ты рукой пошевельнуть не сможешь, и пожалует тебе какую-нибудь тепленькую постельную должность при себе... - Слова помогали, как заклинание. Противник в таких случаях распалялся и начинал пропускать удары... Родери еле-еле уклонился, когда острие меча Авенаса едва не распороло ему щеку.

- Не надо, не надо меня калечить, мой мальчик, я едва ли смогу быть тебе соперником на ее ложе! Так вот, потом, когда ты ей разонравишься или захочешь слишком многого - а ты захочешь, потому что все входят во вкус, - она прикажет Ниссаглю тебя убить!! - Увлекшись, он сам пропустил сильный удар справа по наплечнику. Край искореженной брони врезался в раненое плечо, и с пронзительным криком Раин откинулся в седле, выпустив из пальцев рукоять меча. Лицо его покрылось испариной, он начал падать, слыша приказы: "На прицел... бросайте оружие... взять..."

Его стащили с седла, быстро и умело сорвали доспехи, скрутили локти, словно вору. Он, отдышавшись, смотрел из-за плеча, как обходятся с остальными. Их не спешивали, не связывали... Значит, ему одному такая особая милость... Потом его поставили на ноги, конец веревки привязал к седлу старшина арбалетчиков в посеребренной каске. Конники тронулись шагом через озеро. Раин шагал впереди всех, лицо у него было серое, волосы закрывали ему глаза, и он даже не мотал головой, чтобы их откинуть.

Ветер хлопал знаменами, вздувал бахрому навесов над входом в шатер. Шатер был раскинут на взгорке. Внизу стояли кожаные солдатские палатки, меж них суетились, горланили, стонали и бранились, похваляясь удалью и ранами, стучали друг друга по спинам, орали в сторону взгорка приветствия и здравицы. За палатками виднелись кромки обрывов и скал, неубранные с них метательные орудия. Там до сих пор клубился черный дым. Жидкость быстро выгорала, огонь спадал, но мглистый воздух был пропитан горечью.

Беатрикс сидела в кресле на пороге шатра. На ней была распашная шуба, разрезанная сзади для удобства верховой езды. Морн, Ниссагль, Раэннарт в доспехах и при оружии стояли слева и справа от нее. Ждали, пока рассеется дым и можно будет поехать взглянуть на место битвы.

Слуги привели коней в ковровых попонах. Вначале ехали шагом по устью речки, над которым все выше поднимались мерзлые песчанистые стены. Здесь было натоптано и виднелись выгоревшие черные плешины.