Преданные и предатели (Летописи святых земель - 2, окончание)

- Прощай, Аргаред! - негромко сказала Беатрикс, выпрямившись над ним в своей тяжелой распашной шубе и шляпе с складчатым бархатным покрывалом. Прощай, мой милый. Даже как-то странно, что ты мертв, что тебя просто подняли в свалке на копья и твой последний сын не помог тебе.

Голубоватое лицо было неподвижно.

Она почувствовала почти плотское удовлетворение от победы и одновременно страшную усталость. Она не старалась выбирать слова, они сами собой срывались с языка, предназначенные этому мертвецу, которому не дано воскреснуть.

- Знаешь, мой милый, мне даже как-то непривычно, что ты мертв. Я бы ничего не имела против, если бы ты остался в живых. Я бы отдала тебя Руте вместе с твоим сыном. Ты был бы последний Этарет среди людей, последний истинный Этарет. - Она чуть ли не проворковала эти слова.

В сторонке переминались мортусы, ожидая, когда можно будет беспрепятственно снять с убитого доспехи. Беатрикс подумала и отошла, жестом разрешая им это. Они разрезали тесаками завязки на кот д'арм из серебряной парчи. Потом один мортус деловито втащил тело к себе на колени, чтобы удобнее было возиться с плечевыми застежками, другой снимал в это время поножи. Это был обряд, старательно отправляемый погребальный обряд, но более глумливый, чем любая позорная казнь.

Королева, стоя в нескольких шагах, жадно наблюдала. Лязгнули латы, отброшенные на салазки. Мортусы посапывали, торопясь.

- Прощай, Аргаред. Прощай, мой милый, - негромко повторила она себе под нос, и губы ее раздвинулись в жестокой усмешке.

Издалека показались всадники - возвращался отряд Авенаса с понурыми пленниками и спотыкающимся перед конями Райном. Беатрикс взглянула с обычным близоруким прищуром, - Раин прятал глаза.

- Ну что же ты? Попрощайся с отцом, магнат Родери Аргаред, - сказала она насмешливо, - мы с ним уже попрощались. Теперь твоя очередь.

Мортусы оставили тело в покое. Раин шагнул было - веревкой дернуло назад. Веревку обрезали. Деревянно разведя негнущиеся руки, он подошел. Все молчали, чего-то ждали от него. Чего? Что он должен был сделать? Упасть с рыданиями на грудь мертвецу? Поцеловать в липкие от крови губы?

В растрепанных подкольчужных одеждах Аргаред выглядел оборванцем.

Как вообще прощаются с усопшими Этарет? Он опустился на оба колена в снег. Взгляды окружающих, казалось, язвили затылок. Он через силу согнулся и поцеловал упавшие на лоб отцу волосы, они были суше и холоднее могильной травы.

- А теперь возьми его на руки и неси в лагерь. - Беспощадное веселье слышалось в голосе Беатрикс. - Неси магнат Родери Аргаред. Авенас, пусть его оберегают от гнева моих солдат.

Со стороны черного устья вынырнул верховой, подлетел в пару, соскочил с седла.

- Ваше величество! Тот убитый, которого вы в лагерь доставить приказали, живой он оказался! Только слаб очень.

- Живой! Ну и ну! Ладно, коли жив, будет песни на наших пирах петь, когда оправится. Подержи мне стремя, Авенас. Едем в лагерь. Будем праздновать победу, господа!

ЭПИЛОГ

У изножье его постели, прислонившись к поддерживающей балдахин витой колонне, сидел странный кривляка в одежде, усеянной жемчугом. Рядом с коленом колыхалось пышное перо. Должно быть, оно украшало брошенную на пол шляпу, которую с кровати не было видно.

Эринто приподнялся с подушек, чтобы заговорить с ним, но кривляка умелым движением обеих рук заставил его снова лечь. Потом сам предупредительно заговорил:

- Лежите, господин Эринто, и говорите как можно короче. А лучше вам вообще молчать. Вы слишком много наглотались этого огня, можете лишиться голоса.

- Где я?

Эринто показалось, что в горле у него пересыпается колкий жгучий песок. Сразу защемило в груди.

- Это королевская Цитадель Хаара. Дворец королевы Беатрикс, господин Эринто. - Кривляка закинул ногу на ногу и улыбнулся. У него было неплохое настроение,

- Так я ее пленник?

- Скорее вынужденный гость, - незнакомец засмеялся, - но думаю, вы будете свободны, когда поправитесь. Вас только просят об одном небольшом одолжении через неделю спеть на балу. Скорее даже не просят, а вежливо настаивают.

Эринто некоторое время молчал. За полузавешенным окном скользили облака.

- Скажите, вы врач?

Шляпу, на редкость роскошную, насадил ее на колено и заслонил плюмажем смеющийся жесткий рот.

- О-о, я совсем не врач. Скорее наоборот. Не лечу, а калечу. Мое имя Гирш Ниссагль. Наслышаны?

- Вы дворянин?

Ниссагль со смехом откинулся назад, ударился затылком о колонну.

- Считаюсь таковым. Наше семейство двести лет назад лишили дворянства за долг публичному дому. Беатрикс восстановила эти права, но они уже не были мне нужны. Ниссагли - это Ниссагли. Они особенные. И уже привыкли этим гордиться.

Его лицо, довольно неказистое, но не лишенное своеобразного обаяния, стало лукавым. У Эринто возникло желание спросить о Беатрикс, но в горле уже огонь, и лучше было бы помолчать. Молодой слуга неслышно подошел к ложу с бокалом белой жидкости на подносе. Ниссагль взял сосуд и протянул Эринто.