Предатель

«Председателю Президиума Верховного Совета СССР Тов. Калинину.

Народному Комиссару Внутренних Дел СССР

Комиссару Гос. Безопасности I Ранга Тов. Берия».

Перо зависло над бумагой… Про Калинина понятно — весь чин с больших букв. Про Берию — тоже. А себя как? Так же? Или все-таки поскромнее?

«От помощника начальника третьего отдела ХОЗУ Ухтпечлага сержанта гос. безопасности Карпия П. М.

Уважаемые товарищи руководство нашей страны!

В то время когда фашистская Германия совершила вероломное нападение на мирный Советский Союз и весь советский народ напрягает все силы в борьбе с проклятым оккупантом я подвергся аресту и несправедливым обвинениям».

Карпий поставил точку и откинулся от стола, разглядывая написанное. Строки шли ровно, как по линеечке. Почерком своим он всегда гордился.

Гад Губарь хоть и сообщил, за что Карпий арестован, а в подробный разговор не вступает. Карпий хотел с ним посоветоваться. Из-под ареста ведь не видно, как там у начальства судьба развивается. Да и вообще не понять, почему трясти стали заново. «Некоторые начлаги слишком много добра себе выписывают!» Ну допустим. Так с них и спрашивайте. Карпий-то при чем? «Ты должен был следить, чтобы по нормам шло!» Он и следил, как мог. Ну, может, и дал где маху. Он чекист, а не провизор. В интендантах только последние полгода. Опыта нет. Может, где и обмишулился. Так что ж — сразу по всей строгости?!

А Губарь не входит в его положение. Только фыркает — не шугайся, мол, попусту, разберемся.

Не по-товарищески это.

«Эх, надо было его в свое время ущучить!» — с мечтательной досадой подумал Карпий.

Году в тридцать девятом Губарь большого маху дал. Вышел с краешку на связку аптекарей, нафантазировал себе, как он все это раскрутит, растрезвонил прежде времени по команде… Дело то и впрямь складывалось завидное: зайцу понятно, что все аптекари друг с другом повязаны. А этот перспективный арестованный возьми да помри на допросе. Ну и вся работа насмарку: труп к делу не пришьешь, а троцкистская сеть упущена. За такой недогляд по головке не гладят. В общем, быть бы, пожалуй, Губарю в шестнадцатой роте, да Карпий помог выкрутиться. У него Михайлов тогда спросил: как думаешь? Дескать, вы с Губарем давно напарники, должен был к товарищу приглядеться… Карпий вилять не стал, рубанул сплеча. Между прочим, ни за что, даром. Даже, пожалуй, с риском для себя. Ну а что — вроде как друг был…