Предатели Гора

— Видишь? — шепотом спросила она. — Там намного больше еды чем обычно, и даже есть мясо!

Клодия опустила голову вниз, по-видимому, пытаясь разглядеть в тусклом свете содержимое кастрюли.

— Разведи колени! — внезапно прошипела надзирательница.

Заключенная, пораженно и испуганно, расставила колени в стороны.

— Вот так, теперь Ты больше походишь на рабыню, которой Ты являешься, — довольным голосом заявила девушка из-за двери!

Леди Клодия, что интересно, даже не дернулась, чтобы снова сжать колени. Скорее наоборот, она выпрямилась на коленях в глубоко значимой, демонстративно уязвимой позе, с вызовом глядя в смотровое окошко.

— Мы обе знаем, что Ты — настоящая рабыня, не так ли? — поинтересовалась надзирательница. — Но мы не скажем об этом мужчинам, ведь так? А знаешь, почему тебя сегодня кормят так обильно?

— Это — последняя любезность, оказанная мне, — ответила Клодия.

— Нет, — рассмеялась надзирательница. — Просто тебе нужны будут силы, чтобы подольше дергаться, когда будешь сидеть не колу.

Клодия уставилась на нее. Я не сомневался, что сейчас в ее глазах плескался ужас.

— Мы все хотим, чтобы Ты устроила хорошее представление для своих косианских дружков, — прошипела надзирательница. — Надеюсь, Ты сможешь продержаться ана два, или даже три.

Клодия вздрогнула. При таком способе казни женщину обычно просто садят на заостренный кол. Ее даже нет необходимости связывать, насаженная на кол она не может ни дотянуться до него, ни найти опору для того, чтобы самостоятельно слезть с него. Она беспомощно удерживается на нем своим же собственным весом. Обычно такая судьба ожидает только свободную женщину. Считается, что это дает ей время, чтобы подумать и раскаяться в своих ошибках. С другой стороны, рабыню, с большей вероятностью, просто бросили бы в клетку к слинам в качестве мяса.

— Я слышала их разговор, — сообщила надзирательница. — Они собираются прийти за тобой до полудня. Возможно, даже они появятся как только рассветет. Этого не знаем ни я, ни Ты. Так что сколько тебе осталось? Шесть ан? Три? А может два? Дрожи в своей камере в ожидании звука их шагов! И знай, что если Ты их слышишь, это значит, что они пришли за тобой! Потом они откроют двери и заберут тебя на казнь! Так что хорошенько наешься, голая шпионка!

Заслонка захлопнулась с резким хлопком. Потом послышался щелчок замка, не позволявшего открыть окошко изнутри.

— Они придут за мной еще до полудня, — прошептала Клодия, подползя ко мне.

— Я знаю. Слышал, — отозвался я.

— Я хотела бы попрощаться с вами, — сказала она.

— Принеси еду, — велел я.

— Конечно, — сказала женщина, с горечью в голосе.

Она повернулась и отползла назад к центру камеры, где на ощупь нашла оставленную там кастрюлю с ее порцией, и вернулась обратно.

— Ну почему они не могут подождать, хотя бы до полудня? — простонала Клодия.

— Это — хороший знак, — пробормотал я. — Это — очень хороший знак.

Я пока не сообщал ей, но по тем звукам, что долетали снаружи, я смог оценить отчаянное положение защитников цитадели, а также численность и расположение косианцев и их осадных машин.

— Я не понимаю, — прошептала женщина.

— Мы находимся в обращенной к городу части цитадели, верно? — уточнил я.

— Наверное, — пожала она плечами.

Даже несмотря на то, что нас обоих привели в камеру с завязанными глазам, у меня не возникло трудностей с тем, чтобы примерно определить свое местонахождение. Судя по солнечным лучам, проникавшим в камеру, было ясно, что стена тюрьмы обращена на юг, в сторону города. Это подтверждалось и тем, что мы слышали звуки города, а не гавани. Именно оттуда, в последнее время, до нас доносился грохот рушащихся зданий, причем некоторые из них были не дальше ста ярдов из нас.

— Так и есть, — заверил ее я.

— Я не понимаю, — пробормотала Клодия.

— Возможно, все идет к тому, что скоро Ты будешь в большей опасности от косианцев, чем от твоих соотечественников из Форпоста Ара.

— Вы шутите, — вздохнула женщина.

— Именно поэтому они не могут ждать до полудня.

— Я не понимаю, — снова повторила она.

— Признаться, я не уверен, сможет ли цитадель продержаться до полудня.

— Это абсурд, — воскликнула Клодия. — Цитадель неприступна.

— Нет ничего неприступного, — пожал я плечами. — Тем более в данном случае, защитники изранены, утомлены и полуголодны. Здания вокруг цитадели разрушены. Катапульты теперь будут бить прямой наводкой. Все силы Коса, что собраны на севере, сосредоточены сейчас на этом маленьком пятачке перед цитаделью.

— Что же тогда будет? — спросила она.

— Уверен, что женщины и дети уже перемещены поближе к гавани, — заметил я.

— Что же будет! — выкрикнула женщина.

— Цитадель будет взята штурмом, — продолжил я. — Косианцы пройдут по ней огнем и мечом. Гражданские, здоровые мужчины, солдаты, гарнизон, что останутся в живых после этого, будут вынуждены отойти в гавань, к пристани и пирсам. Потом их достанут и там. Боюсь, что в гавани будет большая резня. Сомневаюсь, что найдется много тех, кто в ней выживет.

— Надеюсь, что таких окажется немало, — пробормотала Клодия.