Предатели Гора

Тем вечером я дал ей новое имя — «Хлоя». В следующие два или три дня в ее теле и характере произошли такие изменения, что они стали видны даже неопытному глазу. Холодность, эгоизм, злоба, мелочность и подлость, которые были так свойственны ей, начали таять. Их место занимали мягкость и женственность, деликатность и внимательность, стремление ублажать, служить и любить. Сначала надзирательница была крайне обрадована властным и бескомпромиссным обращением, которому моя смазливая сокамерница была подвергнута, и с удовлетворением восприняла ее судьбу. Иногда, в первый и второй день, надзирательница даже наблюдала за нами, поощряя меня и глумясь над беспомощной и хорошенькой шпионкой. Вскоре, однако, даже ей стало ясно, что Леди Клодия выглядит куда более счастливой, довольной и красивой, чем вначале, и отношение к заключенной резко изменились. Надзирательница, теперь начала, всячески третировать свою подопечную, подвергая самым невероятным словесным оскорблениям, того вида, которым свободные женщины зачастую подвергают рабынь. Вот только Леди Клодия, со своей стороны, пусть и не порабощенная, казалось, не сильно возражала. Она начинала понимать, пока смутно, то, чем природа неволи могла бы быть для женщины. Казалось, чем строже я с нею обращался, тем больше она наслаждалась этим. Чем жестче я поступал, тем больше она любила это. Когда я отбросил ее от себя пощечиной, она подползла к моим ногам, и принялась целовать их. Рассматриваемая как женщина, и обнаружившая себя во власти мужчины, она теперь смотрела на меня с любовью, со страхом и с благодарностью в глазах. Я даже предположить не осмеливался, что ее реакция окажется столь глубокой стоит ей почувствовать себя по-настоящему беспомощной и порабощенной. У меня не было ни малейшего сомнения, что окажись она выставленной на торги, и мужчинам придется раскошелиться на круглую сумму.

— Шлюха! Шлюха! Шлюха! — надрывалась надзирательница, причем ее враждебность совершенно ясно была направлена на Клодию, а не меня.

Она не могла выдержать того, что ее заключенная, вдруг, почти на ее глазах, стала такой красивой. Я окинул оценивающим взглядом Леди Клодию, или точнее теперь «Хлою», в моем понимании. Да, пожалуй, она действительно теперь стала красавицей, полностью и окончательно красавицей. Она теперь совершенно отличалась от себя самой, какой она была несколько дней назад. Теперь она не смогла бы даже подумать об измене Форпосту Ара или мужчинам. Однако ее прежнее «Я» все же сделало это, и теперь ее новое «Я», правильно это или нет, не мне судить, будет отвечать за то действие.

— Да, — признала Леди Клодия, мягко и кротко, а потом добавила, возможно, несколько зло и значимо, все же она пока была свободной женщиной, — Госпожа.

Надзирательница выкрикнула в ярости и ударила в дверь камеры своими маленькими кулачками.

— Зачем Вы прервали нас? — спросил я у надзирательницы.

— Я не с тобой разговариваю, — бросила она.

— Зато я говорю с тобой, женщина, — прорычал я.

Голова позади окошка дернулась как от удара. В этот момент мне было жаль, что я не смогу дотянуться до ее вуали и сорвать, обнажив лицо этой мерзавки. Интересно было бы посмотреть, как ей это понравится.

— Только не думай, что сможешь избежать наказания, притворяясь рабыней! — усмехнулась надзирательница, снова обращаясь к Леди Клодии.

— Не волнуйся, моя дорогая, — ответила ей Клодия. — Я знаю, что юридически, я — свободная женщина. В сердце я могу быть рабыней, и оставаясь в этой камере я могу служить ему в качестве рабыни, но я знаю, что по закону я свободна.

— А Ты сама, наверное, думаешь, что цитадель падет завтра, — усмехнулся я, — или в ближайшие дни. Иначе, зачем Ты носишь такие интересные лохмотья и ходишь босиком, демонстрируя свои икры и лодыжки?

Глаза девушки полезли на лоб. Кажется, до нее дошло, что я подглядывал за ней через смотровое окошко в двери. Я знал такие ее тайны, смысл которых был достаточно ясен любому сильному мужчине. В ярости она нахмурила свои маленькие брови.

— Ты думаешь, что у тебя будет возможность сдаться мужчине? — поинтересовался я. — А Ты уже попрактиковалась в открытие одежды на груди? Надеюсь, Ты выучила наизусть слова, которыми будешь умолять сохранить тебе жизнь?

— Слин! — заверещала надзирательница.

— Похоже я был прав, Ты действительно делала это, — усмехнулся я, — благородная свободная женщина.

— Слин! — крикнула она снова.

— Мне трудно судить, но возможно, Ты неплохо выглядела бы голой, — предположил я, — в караване.

— Слин! Слин! — брызгая слюной скандировала девушка.

Леди Клодия весело расхохоталась над истерикой своей оппонентки.

— Давай, смейся, пока можешь! — выкрикнула надзирательница. — А теперь я скажу вам, зачем я пришла. Ты, Леди Клодия, изменница и шлюха, была приговорен Амилианом. Завтра, в полдень, тебя покажут на стене, в качестве вызова нашим врагам! Посаженой на кол!

Леди Клодия моментально побледнела.