Предательский кинжал

— Так, значит, Нат рассказывал об этом вам?

— Бог мой, нет! Нат слишком хорошо меня знал для этого! Я, конечно, в курсе, что у вас были некоторые разногласия.

— Я не возражаю против того, чтобы прояснить все сейчас или в любое другое время.

— Хорошо, если вы так хотите, сэр, в чем же дело? — спросил Хемингей.

Мотисфонт глотнул воздуха.

— Моя фирма — это частная компания — занимается торговлей с Восточной Индией.

— Каков характер компании, сэр?

— Это частная компания с ограниченной ответственностью. Акции делятся между Натаниелем Хериардом, Стивеном Хериардом и мной.

— В какой пропорции?

— Натаниелю Хериарду принадлежали семьдесят процентов, мне — двадцать, а Стивену Хериарду — десять. Когда Хериард удалился от непосредственного участия в делах, я стал генеральным директором.

— А вы, сэр? — спросил Хемингей, обращаясь к Стивену.

— Меня это мало касается. Мне подарили долю, когда мне исполнился двадцать один год.

— Нет, в деле были только Натаниель и я! — сказал Мотисфонт. — Ну, он более или менее отошел от дел несколько лет назад, и все вел я.

— Что вы понимаете под "более или менее", сэр?

— Менее, — сказал Стивен.

Мотисфонт подчеркнуто не заметил его замечания.

— Думаю, все, кто знал Натаниеля, не могут отрицать, что он был диктатором по натуре. Он не мог не вмешиваться.

— Эдгар, я должен заметить, что в данном случае он вмешивался в свои собственные дела! — возразил Джозеф.

— Я не спорю, в свое время он был очень умным, деловым человеком! Но вы же сами знаете, что этот период прошел. Он не мог идти в ногу со временем, потерял интуицию.

— Между вами и мистером Хериардом были разногласия по поводу политики фирмы? — спросил Хемингей.

— Да, много раз. Последние два года торговля шла плохо, особенно в нашей области. Японо-китайская война нанесла ужасный удар. Натаниель слишком давно отошел от дел, чтобы справиться с новой ситуацией. Мне всегда приходилось отстаивать свою линию. Боже мой, я помню случаи, когда он угрожал мне всеми возможными несчастьями! Но это была просто манера поведения. Ему надо было дать пошуметь, и в конце концов он всегда соглашался с разумными доводами. Эти письма у вас под рукой касаются сделки, которую я хотел заключить, а он ее боялся. Могу показать вам дюжину таких же, если я их не уничтожил.

— В чем состояла сделка, сэр?

— Ну, если вы не имеете отношения к бизнесу, то вы навряд ли поймете, — сказал Мотисфонт.

Горький рот Стивена искривился.

— В этом нет ничего сложного, — произнес он жестким голосом, заставившим Мотисфонта вздрогнуть.

— Я не знал, что Натаниель посвящал вас в свои дела! — сказал Мотисфонт, сверкнув глазами за стеклами очков.

Стивен рассмеялся. Джозеф положил ему руку на плечо.

— Спокойно, старина! Мы же не хотим ссоры?

— Черт побери, не трогайте вы меня! — сказал Стивен, стряхивая его руку. — Меня просто тошнит от прелестной истории Мотисфонта о его никогда не существовавшем влиянии на дядю Ната. Значит, вы могли с ним справиться? Стоило только дать ему пошуметь? Бог мой, я не позволю жалкому червяку умалять старого черта! Вы смертельно боялись его и прекрасно это знаете!

— Как вы смеете говорить со мной таким тоном? — запинаясь, сказал Мотисфонт. — Вы ничего не знаете о моих отношениях с Натом! Вы только и могли что ссориться с ним, и вам кажется, что никто не мог быть умнее, чем вы! Я работал с Натом, когда вы еще были в детском саду! Молокосос!

— Эдгар, Стивен! — всплескивая руками, взмолился Джозеф. — Это недостойно вас! Что подумает инспектор?

Бессмысленность такого отчаянного вопроса вызвала у Стивена что-то похожее на рычание, но Хемингей только весело сказал:

— Не беспокойтесь обо мне, сэр! Если мистер Стивен Хериард знает что-либо об этом деле, он, возможно, захочет сказать мне, с чем не хотел согласиться его дядя?

— Торговля оружием, — сказал Стивен.

Мотисфонт схватился за ручки кресла, как если бы хотел выпрыгнуть из него, и снова обмяк.

— Нетрудно поверить, что вы убили человека ударом в спину! — сказал он дрожащим голосом.

— Я уже заметил, что вы без труда в это поверили! — ответил Стивен.

— Стивен, Стивен, не позволяй своему языку говорить то, о чем ты будешь потом жалеть! Это непростительно с вашей стороны, Эдгар, непростительно! — сказал Джозеф.

— Да, то, что говорю я, — непростительно, а все, что говорит ваш драгоценный племянник, — совсем другое дело? — съязвил Мотисфонт.

— Эдгар, вы же не хуже меня знаете, что за человек Стивен! Я не извиняю его. Этими глупостями о торговле оружием он хотел одержать над вами верх, но!.. Стыдитесь, Эдгар! Конечно, никто не поверит, что вы можете быть замешаны в таком деле! Это звучит как в одном из тех страшных фильмов, которыми я, как старый актер, увы, не в состоянии наслаждаться!

— Только в данном случае это правда, — сказал Стивен.

— Опомнись, Стивен! Я так же, как и все, люблю шутки, но сейчас не время для них, мой мальчик.

Инспектор, который следил за Мотисфонтом, сказал: