Предательство

Люк, Мара и Бен прогуливались вдоль «Пути Варганнера», который находился одним уровнем выше и проходил параллельно «Пути Каллебарта». Этот проход был заперт на короткий период проведения дипломатических переговоров Альянса и Кореллии; сейчас Люк на некоторое время его открыл, чтобы он и его семья могли прогуляться в уединении.

Они задержались в нише, большую часть которой составляла внешняя стена, полностью сделанная из прозрачной транспаристали. Снаружи был тот же вид, что и в обзорном окне апартаментов Соло, но не ограниченный размерами окна, и сейчас Скайуокеры могли наблюдать грандиозное поле звёзд и далёкое солнце Куата.

Наконец Люк сказал:

— Бен, твои мысли слишком очевидны.

— Мы должны полететь туда вместе, — сказал мальчик. – На Кореллию. Мы, Джейсен и Джейна. Нам следует надавить на Тракена Сал–Соло, пока он не признается в том, что сделал, и запереть его, чтобы он не делал подобного в дальнейшем.

— Всей семьёй, так? – спросил Люк.

Бен кивнул, но на отца он при этом не смотрел. Вместо этого он упрямо разглядывал далёкую туманность ромбовидной формы.

— Мы все разозлились из–за атаки, — сказала Мара. – Но мы не можем использовать наши способности джедаев только из–за того, что мы в ярости. Мы не можем напасть на Тракена, исходя только из предположения, что он ответственен за произошедшее; нам придётся собрать больше улик.

— Я знаю, — голос мальчика звучал покорно. – Когда ты злишься, то не даёшь своим инстинктам направлять тебя, поскольку в этом случае тебя ведёт не Сила, а гнев. Но мы можем сделать это, когда мы равнодушны. Джейсен часто равнодушен.

Его родители обменялись быстрыми взглядами. Люк сказал:

— Я думаю, то, что ты принимаешь за равнодушие, на самом деле означает сосредоточенность на Силе. Его эмоции при этом на некоторое время уходят, и это может показаться равнодушием.

— Без разницы, — пожал плечами Бен. – Но мы всё же можем это сделать. Мы можем схватить Сал–Соло. И можем не дать кореллианцам начать войну.

— Это другой вопрос. Что, если Сила говорит тебе не пытаться их разбить? Или вообще ничего не говорит тебе о том, кто должен победить?

Вот тут–то Бен посмотрел на него.

– Что?

— Бен, ты можешь сказать со всей убеждённостью, что кореллианцы не должны выходить из состава Галактического Альянса, даже в том случае, если они этого хотят? Подумай, к примеру, о кореллианцах, которых ты знаешь – о дяде Хэне и Ведже Антиллесе. Если большинство населения их звёздной системы хотят быть независимыми, почему им нельзя стать такими?

Бен нахмурился.

– Но это бессмысленно. Они являются частью Галактического Альянса. Они не могут просто взять и уйти.

— Почему? – спросила Мара.

— Это вызовет беспорядки. Так говорит Джейсен.

Мара кивнула.

– Это действительно вызовет беспорядки. Но в жизни много беспорядка. Если Сила создаётся жизнью, в ней самой есть беспорядок. И если ты открываешь себя Силе, как ты можешь избежать того, чтобы впустить в себя и определённую степень беспорядка?

Бен с подозрением посмотрел на родителей. Это не был недоверчивый взгляд, а выражение лица подростка, озабоченного, чтобы его не перехитрили.

— На какой стороне вы в действительности?

Люк хмыкнул.

— Орден джедаев защищает и служит Галактическому Альянсу, так же, как до этого служил Новой Республике. Так же, как старый орден защищал и служил Старой Республике. Но мы предпочитаем сохранять определённую свободу в интерпретации наших заданий и наших приказов. Для общего блага. А это значит, что если нам приказали сражаться, но мы обнаружим, что можем достичь победы с помощью переговоров или бескровного применения силы, мы поступим так. Если мы обнаружим, что можем установить мир, принудив противоборствующие стороны прислушаться друг к другу, мы поступим так – даже если одна из сторон, как предполагается, руководит нашими действиями

Бен на секунду опять повернулся к прозрачной стене.

– Я слышал, как дети говорят, что ненавидят, когда их родители говорят им «делай так, потому что я приказываю». Иногда я думаю, что они ещё слишком легко к этому относятся.

Мара мягко рассмеялась и погладила сына по его густым рыжим волосам.

— Думаю, так оно и есть. Правда, им не приходится мотаться по всей галактике и практиковаться с настоящим световым мечом.

— Да, пожалуй. Но думать – это трудно. И в чём–то – нечестно. Похоже, что правильных решений вообще не существует.

Люк снова почувствовал комок в горле, но на этот раз он знал, что это было вызвано гордостью за сына, а не болью.

– Именно так, — сказал он. – Никогда нельзя точно знать, является ли правильное решение действительно правильным.

— Ох.

— Будь осторожен с людьми, которые говорят, что знают верное решение, — добавила Мара. – Они могут думать так, но часто они ошибаются. Или они просто знают, что думать – тяжело, что многие люди не хотят это делать. Они хотят иметь вождя, которому можно доверять … чтобы им не пришлось выполнять трудную работу – думать. За вождём такого типа ты вряд ли захочешь следовать.

Бен открыл рот, словно собираясь задать ещё один вопрос, затем закрыл его.