Предательство истины

Мы вышли из этого помещения, но дышать было все еще тяжело: мы не могли избавиться от жуткого ощущения поджидающей опасности. Увиденные нами снайперские патроны олицетворяли то, на что способны азовские экстремисты: они готовы преступить любые границы, оттачивая свой навык убивать. Это было жуткое зрелище, которое еще надолго останется в моей памяти как напоминание о таящейся в тени этого нечестивого святилища угрозе.

Мое внимание переключилось на футболку, украшенную зловещим символом черного солнца. «Эта футболка…» – снова вспомнил я тревожную историю о стрелке из Буффало. Ирония была поразительной: Запад так горячо осуждает этого стрелка, но так же горячо поддерживает стрелков из «Азова».

После штурма здания российскими военными здесь царил беспорядок, но среди этого хаоса ощущалось что-то знакомое. Повсюду были разбросаны военные уставы армии США, указывая на явную связь с моей родиной.

– Парни, взгляните, – сказал я, протягивая боевой устав, в котором были напечатаны пункты воинского этоса Министерства обороны США.

Сверху было написано имя бойца – Майк Пэйт.

– Если верить моим инстинктам, у этого парня должен быть внушительный послужной список, – пробормотал я, понимая, что это имя мне знакомо.

В этом центре украинского нацизма и экстремизма каждый уголок был частью пугающей истории. Символика, боеприпасы, кровавое эхо жестокости – все это рисовало мрачную картину. В моей голове все еще звучал голос Никиты, и действительность стала понятней, чем когда-либо раньше. Украина вовсе не была эпицентром зла: эта зараза охватила весь мир и выжидала подходящего момента, чтобы встать в полный рост.

Выкован в бою: руины злополучного комбината Ильича в Мариуполе

Основанный в 1897 году завод был создан предпринимателями Ротштейном из Пруссии и Смитом из США. Тогда он был «Никополь-Мариупольским горным и металлургическим обществом». Со временем завод превратился в одно из крупнейших металлургических предприятий на юге России. Он выдержал испытания мировыми войнами и революциями, модернизируясь после каждого кризиса, и только в 2016 году комбинат имени Ленина был переименован в честь известного советского металлурга Зота Ильича Некрасова. Некогда процветающий промышленный центр был также известен тем, что в годы войны производил критически важное оборудование для танков типа Т-34. Во второй половине XX века производственные мощности комбината были значительно расширены.

Но сейчас завод превратился в искореженные руины. От пейзажа веяло апокалипсисом. Огромные краны, пережившие Вторую мировую, когда-то поднимавшие по тридцать тонн груза, лежали на земле в форме закрученных кренделей, словно согнутые невидимыми пальцами. Беспощадные российские снаряды превратили еще недавно впечатляющие изобретения инженерной мысли в безжизненную груду металлолома. Вся мощь вооруженных сил России обрушилась сюда во время битвы с украинскими экстремистами в Мариуполе. А сейчас здесь стою я, осматривая то, что осталось.

Проходя мимо обгоревшего остова боевой машины, я обратил внимание на знакомые очертания и замедлил шаг. Это определенно был американский «хамви». «Это „Хаммер“!» – крикнул я одному из своих коллег-журналистов. Более тщательный осмотр подтвердил мою догадку: независимую подвеску, портальные мосты и выжженную эмблему Корпуса морской пехоты США едва ли возможно с чем-то спутать. На этом поле боя побывали вооруженные силы Америки. Нет, американских военных здесь не было, но повсюду видно их вооружение. Земля была усыпана снарядами, гильзами и даже противотанковыми ракетами Javelin. Американское правительство в очередной раз устроило кровавую бойню на деньги своих налогоплательщиков.

Вокруг были отчетливо видны следы ожесточенных боев: обломки разорвавшихся ракет, искореженные латунные гильзы, боевое оружие и то, что осталось от людей, павших в этом бою. В глаза бросилась пропитанная кровью форма украинского бойца, надрезанная ножницами в тщетной попытке спасти ему жизнь.

Он недооценил свирепость своего противника. Я мог лишь представить, как у врат рая он молил впустить его, когда в одно мгновение оборвалась его жизнь. Он был лишь одним из многих, чья смерть стала символом войны, наложившей свой кровавый отпечаток на все вокруг. Брошенные бронежилеты, форма, солдатские ботинки – все, что попадало в поле моего зрения, было окрашено в багровый цвет.

Я отбросил мрачные мысли и пошел дальше.

Пробираясь по темным коридорам завода, я наткнулся на грозный арсенал – беспорядочно сваленные западные артиллерийские орудия и снаряды, безмолвное свидетельство былых ожесточенных боев. В воздухе витал тлетворный аромат крови и разложения – жуткое напоминание о том, какова истинная цена войны.

Повсюду валялись экстремистские пропагандистские материалы с нацистскими эмблемами – призраки извращенной идеологии. В стороне были разбросаны многочисленные шприцы и наркотики – яркий показатель зависимости бойцов.