Предательство. Последние дни 2011 года

Они возвращались пешком. Насыщенный влагой воздух создавал иллюзию прохлады, испарения с газонов размывали контуры предметов в удалении, придавая им очертания миражей. Обычная рефракция всегда вносит что-то космическое в повседневную жизнь. Было тихо, птицы не щебетали, и эта тишина усиливала новое для Маши ощущение, вызванное присутствием Олега Борисовича в ее жизни.

Дня через три Олег Борисович задержался по рабочим делам и не успел к ужину.

— Маша, подождем Олега Борисовича? — спросила Ольга Петровна.

Маша согласилась. Она смотрела на мать, которая волновалась, но пыталась не выдавать своих переживаний. Олег Борисович впервые задержался и не предупредил. Ольга Петровна суетилась, ее движения были плохо скоординированы, чувствовалась растерянность. Такой беззащитной Маша не видела свою маму никогда. Она подошла к ней и неожиданно обняла. За многие годы это она сделала впервые.

Телефонный звонок раздался неожиданно, он словно разрезал тишину, вернув женщин к реальности бытия, ожиданий и тревог.

— Оля, я был на совещании, не мог позвонить. Сейчас выезжаю.

Положив трубку, Ольга Петровна радостно сообщила:

— Он едет, все в порядке.

Маша смотрела на мать, тревога и неуверенность которой сменились радостью и уверенностью. Ольга Петровна стала готовить ужин, движения были, как всегда, четкими и привычными. Маша смотрела на нее и улыбалась. Она подумала о хрупкости счастья, необходимости ее оберегать. А может быть, это счастье еще надо создавать?

День второй, ночь

Гостевая, которую предоставили Маше, была не очень большой комнатой, в ней стояли две кровати с тумбочками, гардероб, стол и стулья. В углу расположился телевизор. Маша обратила внимание, что вся мебель отличалась скромностью и минимализмом в декоре, но все было рациональным и удобным в использовании. Все было продумано и тщательно подобрано, чтобы подчеркнуть простоту жизни в деревне, исключив городскую помпезность.

Маше казалось, что стоит ей положить голову на подушку, и она мгновенно заснет. День оказался чрезвычайно насыщенным, весьма удачным — все, что было запланировано, реализовалось. Осталось сфотографировать соек, но это на завтра. Маша убедилась, что Сергей Георгиевич обещает только реальные вещи, и она была уверена, что они прилетят.

Как ни странно, но заснуть она не смогла, несмотря на то, что кровать была удобной. Поменяв несколько положений, она удостоверилась, что заснуть не сможет — возможно, сказалось эмоциональное напряжение. Полежав немного в темноте, она включила телевизор, но через минут десять выключила, не найдя ничего интересного. Сквозь шторы пробивался свет уличного освещения. Маша встала и посмотрела в окно. Сад соседей был погружен в темноту, только кроны деревьев слегка освещались светом уличного фонаря, все остальное поглотила чернота.

Огромная темная туча тихо и целеустремленно куда-то уплыла, на небе высветились звезды. С каждым мгновением их становилось все больше и больше. Завтра будет холодно, подумала Маша. От этой мысли ей стало неуютно, она надела халат, но хотелось выпить теплого — чая например. Эта мысль ей понравилась, она тихо вышла в коридор. К ее удивлению на первом этаже горел свет. Она спустилась на первый этаж и остановилась у открытой двери кухни.

Не смотря на столь поздний час, за столом сидели Татьяна Александровна и Сергей Георгиевич. Они тихо разговаривали.

— Понимаешь, Таня, на душе тревожно. Ладно, мы свое прожили, чего-то достигли, что-то сделали, что-то упустили. Тревожно за Марика. В какой стране он будет жить? К чему его готовить?