Предательство. Последние дни 2011 года

Что Путин победит на выборах, сомнений не было. Сергея Георгиевича интересовал вопрос изменений в России, которые, вероятней всего, Путин будет осуществлять. В 2012 году ничего не изменится. После выборов новый-старый президент Путин ничего менять не будет, более того, он будет подчеркивать свою лояльность к Медведеву. Изменений следует ожидать в 2013 году, позже нельзя — можно не успеть сделать что-то существенное, а без этого будущее Путина может оказаться под угрозой.

Абсолютное большинство политиков хотят, чтобы о них народ думал хорошо. И это утверждение справедливо, как и утверждение, что вода течет сверху в низ.

Сергей Георгиевич пристально посмотрел на фотографию Путина. Он, подумал Сергей Георгиевич, конечно, изменился за годы президентства и последние четыре года премьерства. Но не только возраст и ответственность его изменили, что-то еще повлияло на него. Наличие внутренней проблемы у первого лица России? Сергей Георгиевич вспомнил слова своего отца, произнесенные почти пятьдесят лет назад: «Если хочешь быть счастливым человеком, не иди в политику». Может быть, это изменение есть сожаление о потере, о которой говорил отец?

А может быть, прав я, подумал Сергей Георгиевич, вспомнив свой афоризм про политику: «Политика — это тактика дружбы и стратегия предательства». Может быть, закончилась тактика и началась стратегия? Кого и как будут отталкивать от власти? На ум ничего другое не приходило, кроме тандема. Отречение Медведева от борьбы за президентство и выдвижение им кандидатуры Путина показали, что тандем никогда не ставил равенства между двумя политиками. Они не были равновесными фигурами, а демонстрации равенства — не более чем представление для народа.

Путин и Медведев, может быть, были знакомы, но никогда не были друзьями. Тогда возникает вопрос, как Медведев так стремительно ворвался в большую политику, во власть? С подачи Путина. Тогда дружба искусственная, навязанная, а афоризм может звучать чуть иначе: «Политика — это тактика навязанной дружбы и стратегия преднамеренного предательства». В случае тандема это будет точнее.

Сергей Георгиевич смотрел на фотографию Путина, это был другой Путин — ему предстояло отказаться от навязанной им же дружбы и медленно готовить предательство, хотя своих он никогда не сдавал. Может быть, в этом начало его человеческой трагедии на фоне успешного политика. Это большая политика, ничего личного. Ему предстояло измениться, став вновь президентом, но лицо уже изменилось. Это было другое лицо.

* * *

— Лицо, конечно, не узнать после серьезной пластической операции. Мы консультировались с ведущими пластическими хирургами, они вместе с нашими специалистами сделали несколько возможных вариантов нового лица.

Генерал протянул Олегу Борисовичу пачку фотографий. На него смотрели разные лица, в которых нельзя было узнать одного из известных террористов, проходившего по разработке под псевдонимом Али Невидимка из-за способности уходить от наружного наблюдения, осторожности в планировании встреч. Генерал быстро оценил выражение лица Олега Борисовича:

— Олег, не узнать Али Невидимку с подобными лицами?

— Нет, — честно признался он. — Я предполагаю, что вариаций может быть еще больше. Кого искать?

— В том-то и дело, что искать сложно. Поэтому обратился к тебе. Ты в свое время наблюдал за ним, принимал участие в разработке. Может быть, есть что-то особенное в его манерах ходить, говорить или вести себя? Какие-то штрихи, движения или привычки, которые ему свойственны? За что зацепиться?

Олег Борисович задумался, потом честно признался: