Предательство. Последние дни 2011 года

— Ты так думаешь? Может быть, отстанет, успокоится, и они придут к согласию.

— Хорошо было бы, но, раз он обратился к Наташе, там дело обстоит серьезно.

— Жаль, — грустно заметила Татьяна Александровна, — жаль эту женщину и жаль Наташу. Она очень гордилась своей работой.

— Что делать, такова жизнь. Таня, поинтересуйся, она с тобой откровенна, чтобы на Наташу не было давления. Такие вещи лучше пресекать на корню.

По дороге в университет Сергей Георгиевич размышлял о незнакомой семье. Что там доминировало: борьба за лидерство или это стремление мужа к конформизму? Ответ кроется в семье, которую он не знал. В каждой семье свой мир, свои войны, свои пакты и соглашения. Только люди тратят огромные усилия на напряжение и боевые действия, когда изначально можно было потратить незначительное усилие, чтобы поддержать друг друга и сообща достигнуть того, что потом ищется через большие потери — времени, здоровья и доверия. И не всегда достигается. Кто знает, что и как мы сделали неправильно, ошибочно?

* * *

Юрий Михайлович сидел в кожаном кресле, говорил лениво, словно боялся вспугнуть громким словом атмосферу, возникшую в гостиной. Сергей Георгиевич расположился на диване, между ними на журнальном столике стояли сырная и фруктовая тарелки и начатая еще за обедом бутылка водки.

— Юра, хочешь вина?

— Давай. Водка не идет.

— Ее я пью мало и редко, — признался Сергей Георгиевич, — все-таки предпочитаю вино. У меня есть интересная бутылка, ее подарил Сергей Дарчоевич, ты его знаешь.

— Стоматолог? В гости заезжал?

— Нет, купил в конце деревни участок, будет застраиваться.

Разговор плавно перешел на знакомых, однокурсников. Юрий Михайлович поднял бокал с красным вином так, чтобы свет люстры позволил бы определить цвет вина. Смотрел долго, потом отметил:

— Какой густой гранатовый цвет. — И неожиданно спросил: — Помнишь, гранатовое дерево у Кетино во дворе?

— Конечно, помню, старое раскидистое дерево, стол под ним, маленькая сахарница и небольшая ваза с вареньем. Когда созревал инжир, помнишь, тетя Тамара просила собрать его, а потом угощала нас инжировым вареньем. И еще… помнишь, кульман, который стоял у тети Тамары в кабинете.

— И куча ватманов. У меня перед глазами стоит картина: маленькая женщина перед большим кульманом.

— Она много работала, вечные проекты реконструкций зданий. Знаешь, она одно время привлекала и Таню к этой работе.

— Таню? — удивленно спросил Юрий Михайлович.

— Да, ты с Кетино тогда жили в Чугуеве. А Таня копировала какие-то чертежи и зарабатывала карманные деньги. Потом у нее были «сладкие» деньги, которые заменили «трикотажные» деньги, но их масштабы назвать карманными язык не повернется.

— Кто считает мои бывшие деньги? — поинтересовалась Татьяна Александровна, входя в гостиную.

— Сериал благополучно закончился? Никого не потеряли в родильном доме, разобрались с клоном, и справедливость восторжествовала? — с иронией спросил Сергей Георгиевич.

— Это мелко. В жизни мне не хватает переживаний, вот и смотрю сериалы для повышения адреналина в крови. Но не уходите от ответа и скажите, какие деньги считаете?

— Юра не очень верит, что тетя Тамара давала на дом работу.

— Юра, был такой эпизод в нашей жизни. Я делала копии, немного чертила. Сейчас и не вспомню.

— Таня, а какие деньги Сергей называет «сладкими» и «трикотажными»? — с любопытством спросил Юрий Михайлович.

Татьяна Александровна улыбнулась, возможно, вспомнила молодость, жизнь в Тбилиси.

— Сергей работал научным сотрудником, сам знаешь, денег не хватало, а я часто летала в Москву к маме, где она одна осталась после моего переезда. Вот я и стала подрабатывать, выпекая на заказ торты на свадьбы. Когда приезжали забирать торт, все соседи сбегались посмотреть на законченную работу.

— А «трикотажные» деньги?

— Это следующий этап. По восходящей. Стала вязать, этому меня научила бабушка, мама вязала. С детства этим баловалась. Сперва вязала на спицах, потом, когда приобрели вязальную машинку, пошел поток.

— Да, тогда ты здорово помогла мне, ряд финансовых проблем мы решили.