Предательство. Последние дни 2011 года

Лишь однажды, когда он впервые переступил порог своего кабинета после длительного отсутствия, Владимир Михайлович, глядя ей в лицо, тихо сказал:

— Большое спасибо.

Что-то теплое и душевное промелькнуло в глазах «железной Ники», но тут же уступило место привычному спокойному и уверенному выражению глаз. «Моя железная Ника» в прекрасной форме, подумал Владимир Михайлович и приступил к работе над материалом, который она принесла.

Владимир Михайлович быстро пролистал документы, которые принесла Вероника Николаевна. Это были материалы по британским и французским спецназам, которые действовали в Ливии.

— Что-нибудь еще надо?

— Нет. Я сегодня задержусь на работе, поэтому меня не ждите, закончите свои дела и идите домой. Я все закрою.

Она кивнула и так же бесшумно удалилась. Владимир Михайлович отложил документы и включил видео. Это был репортаж о захвате в плен 69-летнего Каддафи. Когда видеозапись закончилась, Владимир Михайлович выключил телевизор и несколько минут сидел без движения. Как удивительно устроен мир, подумал он, мог ли кто-то предполагать год назад, что могущественный Каддафи, правитель Ливии, с кем заискивали европейские политические деятели, так закончит жизнь?

Вернувшись за письменный стол, Владимир Михайлович стал перебирать папки с материалами по Ливии. Он готовил заключение по перспективе развитию ситуации в Ливии. После просмотра видеоролика Владимир Михайлович вернулся к папке с надписью «Издание Global Post». Американские эксперты проанализировали каждый кадр видеозаписи, на которой изображен захваченный в плен Каддафи. По их мнению, полковник, который уже не мог сопротивляться после ранений в живот и голову, подвергся пыткам, в том числе и извращенному надругательству — один из солдат совершает с умирающим Каддафи развратные действия, используя нечто вроде небольшого

черенка или ножа с длинной ручкой.

Владимир Михайлович был в разных горячих точках, стрелял, и в него стреляли, но никогда не позволял себе и не позволял подчиненным издеваться над пленными и тем более ранеными. Настоящий солдат никогда не унизит противника. Для него был непреложным принцип — унижая врага, унижаешь себя.