Предательство. Последние дни 2011 года

Дома, когда жена и дочь легли спать, Сергей уединился на кухне, разложив на столе схемы и данные измерений. В какой-то момент он отложил их и стал подробно расписывать алгоритм возникновения погрешности. Последовательный анализ неожиданно определил дополнительные требования, которые решали поставленную задачу. Реализация алгоритма оказалось возможной без компенсационного канала, внося изменения лишь в оптическую схему. Перепроверив несколько раз найденный алгоритм и структуру прибора, Сергей отправился спать.

— Какой ты холодный, — сказала Татьяна, сильнее прижавшись к нему.

— Замерз, — признался Сергей.

— Что-нибудь получилось?

— Решил проблему, — с нескрываемым удовольствием сообщил Сергей, — завтра проверим, и буду оформлять заявку на изобретение.

Какое-то время он не спал. Ощущение счастья его не покидало — любимая семья и интереснейшая работа, что еще может желать человек? Но ответа не последовало, сон внезапно и глубоко завершил тяжелый день.

* * *

Когда серьезные люди собираются в узком кругу и в неформальной обстановке и начинают встречу с серьезных разговоров, можно быть уверенным, что скоро они начнут дурачиться. Если эта встреча происходит в общественном месте, дурачество приобретает форму воспоминаний, притчей из собственных жизней и скрытых намеков — всего того, что позволяет уйти от действительности — окунуться в воспоминания и отдельные реализации будущего.

В течение часа три взрослых и очень серьезных человека неожиданно для себя травили анекдоты, вспоминали школьные и студенческие шалости и упивались забытыми чувствами из далекого прошлого. Так продолжалось бы и дальше, если бы не телефонный звонок Владимиру Михайловичу, который неожиданно всех вернул в реальность настоящего.

— Вот так в жизни, — заключил Владимир Михайлович, — только разгонишься и начинаешь ощущать наслаждение от свободного полета, как найдется клиент, который тебя вернет к повседневной жизни.

— А повседневная жизнь состоит из двух частей — работы и личной творческой, — продолжил с намеком Олег Борисович.

— Это заявление весьма интригует, — включился в разговор Сергей Георгиевич, — в чем заключается личная творческая жизнь?

Владимир Михайлович смутился и не стал раскрывать содержание. Олегу Борисовичу, как инициатору, раскрывшему эту тайну, пришлось отвечать:

— Владимир Михайлович пишет, вернее, почти завершил, книгу о роли британской разведки в мировых войнах. Включая и холодную войну между Западом и СССР.

— Искренне рад, нашему полку писателей прибыло. Когда ожидать книгу с дарственной от автора? — поинтересовался Сергей Георгиевич.

— Остались отдельные детали, потом перечитать и сдать в издательство, — с некоторым смущение ответил Владимир Михайлович. — Но у меня к Вам, Сергей Георгиевич, есть просьба. Не могли Вы посоветовать, как специалист по афоризмам, что-нибудь к введению?

Сергей Георгиевич от неожиданного предложения растерялся и стал усиленно перебирать в памяти подходящие афоризмы и высказывания. За столом стояла тишина и Владимир Михайлович, и Олег Борисович не были склоны ее нарушать. Через пару минут Сергей Георгиевич предложил:

— Может быть, высказывание Генри Джон Темпла, лорда Палмерстона? «Как тяжело жить, когда с Россией никто не воюет». Так в середине девятнадцатого века лорд определил отношение Великобритании к России.

— Темпл, не тот ли Темпл, который сказал, что у Англии нет вечных союзников или врагов, а есть лишь собственные интересы? — поинтересовался Владимир Михайлович.

— Тот самый, — подтвердил Сергей Георгиевич.

— Сергей Георгиевич, — обратился Олег Борисович, — может быть, предложите еще что-нибудь из ваших афоризмов?

Сергей Георгиевич улыбнулся и без промедления сказал:

— О политике у меня есть свое мнение: «Политика — это тактика навязанной дружбы и стратегия преднамеренного предательства».

— Отличный афоризм, — признал Олег Борисович, — может быть, его использовать, Владимир Михайлович?

— Нет, — не согласился Сергей Георгиевич, — мне кажется, что надо использовать высказывание лорда. Впрочем, решение за Владимиром Михайловичем. А мы выпьем за завершение книги.