Предательство Тристана

Меткалф взял ключ от своего гостиничного номера у пожилой женщины, дежурной, сидевшей за столом возле входа на его этаж и наблюдавшей за всеми входящими и выходящими. В «Метрополе», как и во всякой советской гостинице, постоялец, уходя, должен был сдавать ключ от номера дежурной – это не всегда были старухи, как в данном случае, – которые круглосуточно сидели на своем посту. Ночью дежурная дремала, опустив голову на положенную на стол подушку. Возможно, эта архаичная система изначально предназначалась для того, чтобы постояльцы гостиницы чувствовали себя в безопасности и знали, что ключ не попадет в чужие руки, но подлинной причиной, конечно, являлась потребность в постоянном и близком наблюдении за приезжими из соображений безопасности. Все в Москве было подчинено соображениям безопасности – безопасности государства.

Первая мысль, посетившая его, когда он открыл дверь, была о том, что горничная до сих пор не навела порядок в его номере. Что вызывало удивление, так как день уже клонился к вечеру.

Когда мысли успели прийти в порядок, а глаза – привыкнуть к полумраку, увиденное поразило его, как мощный удар под дых, – в его комнате был обыск. Теоретически это не должно вызвать никакого удивления: обыски гостиничных номеров иностранных визитеров в обычае у русских. Но в этом случае все проделывалось нарочито грубо, демонстративно. Так, чтобы он непременно увидел и оценил случившееся.

Его комната была буквально разорена. Чемодан, который он запер перед тем, как утром вышел из номера, оказался открытым, замок сломан, содержимое, торопливо упакованное в Париже, разбросано по кровати и по полу. Это был настоящий хаос, какое-то безумие!

Несколько костюмов, которые он аккуратно повесил в гардероб, не просто валялись на полу, а были изрезаны, как будто в них пытались отыскать потайные карманы. Кожаные поясные ремни были разрезаны вдоль, а подошвы ботинок – поперек. Даже покладку его чемодана полностью отодрали. Не было предпринято никаких мер для того, чтобы скрыть следы обыска, который проводился с агрессивностью, потрясшей Меткалфа.

Он бегом пересек комнату, схватил кожаный чемодан фирмы «Гермес» и принялся исследовать медную отделку. Почти все ее элементы представляли собой детали миниатюрного радиопередатчика, который можно было собрать при необходимости. Большинство из них, похоже, находилось на месте (насколько он мог в этом удостовериться при столь беглом осмотре), включая кристалл, самый важный компонент передатчика, без которого аппаратура не могла работать. К счастью, эти детали не обнаружили; они были слишком хорошо скрыты. Конечно, это только самые миниатюрные компоненты передатчика; остальную часть устройства Роджер спрятал где-то в сосновых лесах Подмосковья, неподалеку от дачи американского посольства.

Затем он вспомнил о своем компактном удобном пистолете «уэбли», который предусмотрительно спрятал в пружинный матрас кровати. Он опустился на колени, заглянул под кровать и обнаружил, что грубая ткань, которую он отделил от деревянного каркаса, перед тем как положить туда пистолет, и затем аккуратно прикрепил на место, разрезана.

Оружие тоже пропало.

Он опустился на стул, его сердце учащенно колотилось. Почему они провели обыск настолько открыто, настолько яростно

и оставили комнату в таком виде?! Что это должно означать?! Они – по всей видимости, советские службы безопасности, хотя он не знал, какие именно, – казалось, предупреждали его, самым недвусмысленным способом давали ему понять, что относятся к нему с подозрением. Они, образно выражаясь, прочертили линию на песке и велели ему не заходить за нее, следить за своими действиями и всегда помнить о том, что за ним наблюдают.

Но для того чтобы сделать такое предупреждение, требовалась санкция с самой верхушки служб безопасности или ближайших подступов к ней. Именно это тревожило больше всего. По каким-то причинам его включили в особую категорию. Какие-то высокопоставленные персоны имели по меньшей мере серьезные основания подозревать, что он приехал сюда не просто как бизнесмен. Могло ли это указывать на наличие утечки?