Предел терпения

- Чего тебе? - рычу я. - Не видишь что ли - закрыто, значит, мы не хотим никого видеть. И как ты сюда попал, через забор перелез?

- А больше никак, - подтвердил он. - Ты не открываешь, а мы все волнуемся. Вдруг что случилось?

- Блин, и что может случиться за один неполный день! Просто мы с Жанкой решили сегодня никуда не ходить. Захотелось нам побыть вдвоём, неужели сложно понять.

- С кем? - тревога в голосе Игоря усилилась. - С кем ты решил побыть вдвоём?

- Игорёха, ты чего? Оглох? С Жанной, моей женой.

- Андрей, какая Жанна? Её похоронили неделю назад. Ты с того дня из дома и не выходишь.

Так, по-моему, мой друг немного не того. Кого похоронили? Жанну? Что за бред!

- Игорь, это не смешно. Говори, что надо и проваливай - я хочу хоть немного побыть с женой.

- Андрюша, прекрати немедленно, - Игорь взял меня за плечи и несколько раз встряхнул так, что зубы клацнули. - Очнись, приди в себя. Её больше нет! Умерла Жанна, понимаешь, умерла и похоронена!

- Так, хватит! Шутка, если это была она, то довольно неудачная, затянулась. Не хочешь говорить, зачем пришёл, тогда убирайся. Дай нам с женой побыть наедине хоть немного. ПОШЁЛ ВОН!

В бешенстве я захлопнул дверь и накинул крючок. Какую хрень он нёс! Жанна умерла. Чушь, бред! Я отворачиваюсь от двери, взгляд падает на зеркало, почему-то завешанное чёрной тряпкой. Это что ещё за чёрт? Сдёргиваю ткань и вижу своё отражение. Почему-то поседевшие волосы всклочены, глаза опухшие, покрасневшие, щетина. Ну, ни фига себе! Это ещё что за чудо? Я? О, боже, и как Жанка согласилась лечь рядом с подобным типом? Поворачиваюсь к ней, чтобы задать этот вопрос, и...

Пустая комната, палас с пола убран. Часы остановлены, телевизор и зеркала завешаны. На столе стоят огарки церковных свечей. Табуретки, на которых стоял гроб, сдвинуты в угол. Гроб? Жанка? Жаннна?! Девочка !!!

А-а-а-а-а!!!

Больно. Больно. Черт возьми, как же больно. В груди вместо сердца - камень, тяжелый, давящий, тянущий. Господи, пошли мне забвение. Или безумие. Хотя зачем? Я и так безумец. Ее нет вот уже десять дней, а я все никак не могу в это поверить, жду встречи, улыбки, жажду услышать голос, и почти слышу, но только почти.

Говорят, будто после смерти любимого человека умираешь сам. Если бы. Я жив и это самое страшное. Мое проклятие каждую минуту прогонять в памяти те последние часы, задаваясь вопросом: "если бы?". Если бы, если бы, ЕСЛИ БЫ! И пускай все вокруг твердят, что история не приемлет сослагательного наклонения, мне от этого не легче. Я знаю, что мог ее спасти, вытащить из петли, прижать к себе, гладить волосы, покрывать поцелуями лицо. Мог извиниться за несдержанность, объяснить, что она не одна - мы вместе. И останемся вместе навсегда. Но нет, ничего уже не изменить.

А еще говорят, что человек предчувствует несчастье, произошедшее с близким. Я же не почувствовал НИЧЕГО! И когда подходил к двери амбара, и когда взялся за ручку, и когда потянул на себя. НИЧЕГО!!! А потом не помню. Нет, помню какими-то урывками.

Я вижу висящее на тонкой капроновой веревке тело, вижу еще недавно нежно-розовое, а сейчас начавшее синеть лицо, вижу приоткрытый рот. Слышу исторгшийся из моей глотки крик "НЕТ!"... Пробел... В моей руке нож, я перерезаю нить и моя девочка сломанной куклой падает на пол. Я падаю перед ней на колени, зачем-то хлещу по щекам, пытаюсь сделать искусственное дыхание... Пробел... Я кричу в телефонную трубку на врача, требую немедленно приехать, затем бегу назад... Пробел... Я накрываю губами те самые губы, которые так любил целовать, вдыхаю воздух в рот, а находящаяся рядом девушка-врач жмет на грудную клетку. Еще... Еще... Еще... Ну же, дыши. ДЫШИ, черт тебя побери! Не смей уходить. Я не смогу без тебя. Я без тебя никто. Давай, девочка, сделай вдох, открой глаза, посмотри на меня. Не уходи! Ты не можешь меня бросить. Врач бормочет что-то о сломанной подъязычной кости, о том, что все кончено и надежды нет. Я требую продолжать, хотя и понимаю, что она права. Это конец. Конец всему. Счастью, надеждам, мечтам.

А затем, ожидая приезда полиции, я иду на кухню, наливаю в таз горячую воду и... начинаю мыть посуду. Почему? Зачем? Я не знаю, но твердо уверен, что должен это сделать. Чашка, вторая, третья... Шапка пены накрывает воду, а я продолжаю мыть. Ложки, вилки. А где же нож? Ах да, он лежит там, где... Но я не могу заставить себя пойти туда. Позже вымою. Блюдца, тарелки, кастрюли... Кажется все. Теперь надо ополоснуть...

Закончив с посудой, беру веник и иду мести пол. Синтетический палас впитывает в себя мелкий мусор, словно губка воду, выметать тяжело, но пылесос я включать не хочу. Почему? Ответа нет.