Предел терпения

Игнат понимал, что за его привлечением к расследованию стояло лишь одно - Тукмачёв связывается исключительно с ним, игнорируя остальных. Почему? Для Сухомлинова, впрочем как и для остальных, это оставалось загадкой, на которую Пьеро не торопился дать правильный ответ. Как бы то ни было, решение приняли мгновенно: ещё вчера никому неизвестный коп буквально за несколько часов был включён в состав одной из лучших розыскных групп страны, на счету которой не одно раскрытое громкое дело.

Игнат мандражировал: ещё бы, в одной комнате собрались такие зубры, что ему до них расти и расти, и не факт, что получится даже приблизиться к их уровню. "Облажаюсь, непременно облажаюсь" - думалось ему, глядя на этих профессионалов, изредка перебрасывающихся словами, смысл которых зачастую ускользал от Сухомлинова. Да и аппаратура, которой был буквально утыкан каждый свободный миллиметр, была ему, в большинстве своём, совершенно незнакома. Нет, компьютер, принтер, факс - это понятно, не из берлоги вылез, но что вот это за круглая, похожая на летающую тарелку с гнёздами, хрень, от которой тянулись пучки проводов? Оказалось, новейшая модель анализатора, подкинутого братской Польшей. И таких по всей России всего два или три. А система отслеживания звонков? Теперь это не громоздкий ящик, которыми пользуются в захолустье - это маленький такой прибор, едва ли больше сотового телефона, который мгновенно подключается к ближайшей вышке, а дальше, через спутник, с точностью до метра отслеживает местоположение абонента. На этот прибор возлагались надежды быстро, а главное без особых усилий разобраться с проблемой, и именно поэтому Игнат неотлучно находился в этой комнате. Ему, в отличии от остальных, исключая дежурного, приходилось даже спать здесь, в уголке на раскладушке.

Не поймать нам его, вдруг с отчётливой ясностью подумал Сухомлинов. Не поймать, пока он сам не решит сдаться. Если это когда-нибудь произойдёт. Пьеро - нестандартный преступник. Да, убийца, да, безумец, но не дурак. Эти его звонки, указывающие на кажущуюся слабость, на самом деле показатель силы. И пусть хоть сотня психологов, составляя портрет, указывают на это, как на признак мании величия и желания прославиться, ему, Игнату, видится совсем иначе. Тукмачевым двигают два мотива, которые редко встречаются у одного человека, но если уж такое происходит - многим приходится умыться кровью. Безумная, всепоглощающая любовь, и не менее безумная ненависть. Он переиграет нас не благодаря уму или знаниям - он будет ускользать раз за разом именно благодаря той силе, которую ему дали эти два самых сильных на свете чувства. Мы не понимаем его, вот в чем наша проблема. Пьеро - пережиток прошлого.

Увы, чуть больше чем за четверть века мы забыли, что значит любить. Именно поэтому нам не понять Тукмачёва. Он поступил не логично по современным меркам: после смерти жены не стал, сломя голову, искать замену. Это сейчас каждый знает, что женщины ничем друг от друга не отличаются, исключительно размерами. И в постели они одинаковы, и оргазм все тот же. Так зачем страдать, портить себе нервы? Не заморачивайся, живи дальше, трахайся с другой или другими. Умерла? И что?

В этом и заключается та сила Пьеро, которая делает его неуловимым. Смерть жены позволила ему увидеть мир таким, какой он есть, понять окружающих его людей и... ужаснуться? Может быть. Хотя, скорее всего, возненавидеть ещё сильнее. Всех, включая самого себя. И вот эта ненависть позволит ускользнуть ему из любой ловушки, обставить вот этих профессионалов только потому, что они его не понимают, и вряд ли смогут понять. Как и те психологи, обучавшиеся по методу Фрейда. Для них на первом месте стоит секс, и он один является побудительной причиной. С этой колокольни психологи пытаются мерить Тукмачёва, а это ошибка. Ошибка, отдаляющая от понимания мотивов все сильнее и сильнее.

Андрей любил и продолжает любить свою жену. Он чувствует вину, злость, ненависть, презрение, возможно страх. Страх не успеть завершить задуманное. Он чувствует, вот в чем проблема. Зомбирование обошло его стороной, точнее не въелось полностью, и потрясение, вызванное смертью жены, вырвало его из состояния полу существования, забросив в... прошлое. Именно в прошлое, в то время, когда оскорбление смывалось кровью, когда слово месть не являлось ругательством, когда погоня за справедливостью для многих становилась пусть недостижимой, но желанной целью.

Скорее всего именно в этом и заключался смысл его звонков: он преподавал всем урок. Урок настоящей жизни, отличной от той, которую все, или почти все, ведут сейчас. Пьеро указывает нам на недостатки того пути, которым мы идём. И нам его не остановить, мы попросту недостаточно человечны для этого.