Пределы зримого

Отвяжись ты от меня, Мукор! Ничего ты не понимаешь. Вот я сижу и плачу — прямо у себя дома. Сквозь плач я слышу, как из подтекающего крана равномерно капает в раковину вода, слышу, как треснула какая-то ослабевшая деревяшка, сдающая позиции под натиском личинок жука-древоточца. А еще слышно, как жужжат на кухне мухи, вьющиеся над открытой консервной банкой. По гостиной ползет личинка коврового клеща. И все это — вовсе не плод моего воображения. Под одним из подоконников появилось пятно сырой гнили. Хорошо еще, что не сухой. Вроде бы — что мне за дело до всего этого, но я реву в отчаянии. У меня такое чувство, что я оказалась свидетелем собственной подзатянувшейся смерти.

— Мамочка, а ведь многое во мне — от Филиппа. Нет, ты меня послушай. Помнишь, как-то раз в субботу к вам зашла Стефани. Тебе как раз нужно было сходить в магазин, и ты оставила их вдвоем с Филиппом. И что же? Они не стали терять времени даже на то, чтобы добраться до дивана в гостиной. Все, чего им хотелось, они сделали стоя, здесь — в прихожей. Мне тоже досталась частица семени Филиппа. Любому грибку требуется для роста много влаги. Интересно, правда?

Перестань, Мукор. Говорю тебе: хватит!

— Ну, Мамочка, ну пожалуйста. Я так давно хочу поговорить с тобой. А, что Филипп встречается со Стефани уже Бог знает сколько времени — неужели это оказалось для тебя новостью? Как? Разве ты ни о чем не догадывалась? А ведь они давно замышляют рано или поздно избавиться от тебя каким-нибудь образом. Тогда этот дом достанется им одним. Только я остаюсь на твоей стороне, Мамочка.

Мукор начинает декламировать утраченные финальные строфы из спенсеровской «Королевы фей». Ее голос очень слаб, едва слышен, и складывается впечатление, что Мукор читает стихи скорее для того, чтобы подбодрить саму себя:

…и пасть

И гений пал, удар Мукора сладокУжасен, грязен, утомляющ, падокВ ночь темную ей в Замке суждено пропастьА Филипп милый предал ее страстьЕе ладони столь мягки, работала ль онаНо все ж ковер-то выбивала пыльныйИ видела как грязь ползет сама

Пред светом рая разливая мрак могильныйВ чердачной тьме Марсия задрожалаИ испугалась стен и потолкаИ видит, грязь довольно завизжала МукораЧерного извечная слугаИ в коридоре и на стенах комнат

Всё плесень и неслышимые воплиВсе, пал удар смертельный…

Урок литературы остается незаконченным. Нас прерывает звонок. Сквозь слезы я едва нахожу телефон и беру трубку. Опять все неправильно: оказывается, звонят в дверь. Звонок стихает, и из-за двери доносятся непонятные звуки — какое-то шарканье, топтание на лестнице. В замочную скважину вставляется ключ, слышен лязг открываемого замка.

Глава 13

— Извини, дорогая, что растрезвонился. Ключи куда-то засунул — не сразу удалось найти.

— Филипп!

Я протягиваю к нему руки, обнимаю его и тяну к себе, на пол. Филипп неловко пытается отстранить меня, и сквозь пелену слез я вижу, что за ним стоит Стефани, а еще с ними — «Роговые Очки». Интересно: то, что сейчас застыло на их лицах, — это и называется ободряющими улыбками?

— Не надо плакать, дорогая.

Взяв меня за руку, Стефани опускается на ковер рядом со мной. Что еще более странно — «Доктор Роговые Очки» тоже садится на пол и ласково берет меня за вторую руку. Филипп башней нависает над нами. Словно не зная, куда посмотреть и чем заняться, он снимает с плеча чешуйку перхоти и делает вид, что внимательно рассматривает ее. Однако я прекрасно вижу, что при этом он наблюдает за тем, как я наблюдаю за ним. Стефани требовательно сжимает мою руку, но я старательно отворачиваюсь от нее.

— Так вы, оказывается, не из Института Белизны, — вздыхаю я. — И зовут вас вовсе не Роговые Очки.

— Вообще-то моя фамилия Уайт. А вы не могли бы рассказать мне об этом Институте?

Мне трудно продолжать делать вид, что все идет нормально. Наоборот, в присутствии моего мужа такие разговоры выглядят особенно глупо. Но я нахожу в себе силы и рассказываю им все — все то, что рассказывала своим гениальным гостям, и даже больше.

— …Но, увы, нет такого заведения — Института Белизны, — эхом вторит мне доктор Уайт.

Неужели они принимают меня за полную идиотку, не способную заметить их многозначительные переглядывания? Филипп и Стефани подмигивают Уайту, требуя, чтобы он начал разговор от их имени.