Пределы зримого

— Именно так, — подхватывает Уайт и продолжает: — Но даже если о большом официальном учреждении и речи быть не может, нечто менее формальное существует, и существует уже довольно давно, как минимум — несколько веков. Леонардо да Винчи и Исаак Ньютон вполне могли быть членами этого сообщества. Все дело в том, что мы не оформляем нашу деятельность, не ведем документации, не храним архивы. Никаких имен, никаких списков, никакой партийной дисциплины. И сегодня мы — это свободно организованная группа, тысячи и тысячи сходно мыслящих людей, которые время от времени собираются где-то вместе, чтобы обменяться наблюдениями и впечатлениями. Разумеется, ничем плохим, ничем предосудительным мы не занимаемся. Обыватели сочли бы наши исследования глупым и (будем реалистами) несколько смешным и несерьезным занятием. Но на мой личный взгляд и по общему мнению членов нашего сообщества, во всех мелочах, во всех пустяках, с которыми мы работаем, нет ничего смешного. Они далеко не тривиальны и исполнены значимости. Лично я углубленно занимаюсь грязными носовыми платками. Стефани специализируется на жировых пятнах и разводах на дне кастрюль и сковородок, а Филипп выбрал достаточно малоизученную область сравнительного анализа запаха содержимого канализационных стоков. В тебе же мы видим молодого, но весьма одаренного и несомненно перспективного универсала.

Стефани больше не в силах сдерживать свой энтузиазм.

— Ты обратила внимание на складки на моей юбке сегодня утром? — с горящими глазами спрашивает она меня. — Правда, потрясающе? Я была уверена, что ты оценишь их. Слушай, а может быть, для начала напишешь небольшой докладик о них для нашей ближайшей конференции?

— Да, у нас есть надежные места для встреч по обмену мнениями. Распространяем мы и сборники статей и тезисов докладов по интересующим нас темам, — поясняет Уайт. — Иногда мы даже публикуем их в открытой печати, слегка подредактировав, мы печатаем их там, где они не привлекут ненужного внимания, например, в журналах по домоводству, в той же «Хозяюшке». Между прочим, Филипп подталкивает тебя к тому, чтобы ты присоединилась к нашему обществу, едва ли не со дня вашей свадьбы.

— Филипп? — Я не могу скрыть своего сомнения.

— А как ты думаешь, почему я вообще на тебе женился, глупенькая ты моя?

Опустившись на колени, Филипп нежно обнимает меня.

Уайт нетерпеливо прокашливается и настойчиво продолжает свои объяснения:

— Стефани досталось провести независимую проверку нового кандидата. Могу прямо сказать, что ее отзыв был сугубо положительным. Разумеется, затем я счел своим долгом окончательно удостовериться во всем. (Да, кстати, то пятно на трусах было просто восхитительным!) Ну, что скажете? Согласны присоединиться к нам?

— Даже не знаю, что сказать, — отвечаю я слабым, дрожащим голосом.

— Скажи «да»! — скандируют они хором.

— Ну, «да» так да! Слушайте, по-моему, глупо будет и дальше сидеть тут на полу в прихожей. Пойдемте, что ли, на кухню. Я хоть чайник поставлю.

Задержавшись только на секунду, чтобы ткнуть пальцем в раздавленный труп Мукора, я веду их в кухню, которая вдруг представляется мне сверкающим раем. Пока греется чайник, я расставляю чашки и заодно рассказываю о том, что успела сделать по дому в течение дня. Стефани время от времени добавляет кое-какие ускользнувшие от меня детали утренних посиделок. Я рассказываю им о своих последних встречах с Леонардо, Дарвином и прочими гениями, и все смеются. Но они смеются вместе со мной, а не надо мной.

— Вот это да! — радуется Стефани. — Когда я делаю уборку, у меня бывают похожие беседы с Фу Манчжу и П. Т. Барнумом, но это и вполовину не дотягивает до интеллектуального уровня твоих гостей.

По Стефани видно, что она искренне поражена и по-доброму завидует мне.

Доктор Уайт улыбается мне с неподдельной душевной теплотой, заподозрить которую в нем раньше мне и в голову не приходило.

— Слушайте, это надо отметить. Скажу вам по секрету, один мой приятель подобрал мне несколько на редкость удачных грязных носовых платков в больнице где-то в центре города. Я предлагаю съездить туда, оценить новую подборку, а потом поужинать где-нибудь вместе. Как насчет ужина с шампанским?

Мне нужно собраться, и, оставив гостей и Филиппа на кухне, я убегаю наверх переодеться. В руке я сжимаю чешуйку перхоти, которую Филипп отдал мне. Этот кусочек отмершей кожи оказался ключом, символически открывшим наши сердца друг другу. Я буду хранить его, как талисман, в самой середине шкатулки с украшениями. Дарвин — он, конечно, благополучно умер, но теперь я знаю, что впереди меня ждет целый мир — новый и увлекательный. Чтобы попасть туда, мне нужно только спуститься на первый этаж.

Мы выходим на улицу и идем, крепко взявшись за руки. Глядя вперед, я решительно не вижу ни единого пятнышка на горизонте грядущего счастья.