Предложение

— Они играли гребаную дэт-металлическую музыку. Проигрывал его в течение часа, включал, потом выключал, включал, потом выключал. Все было намного хуже, когда они выключали. Едва я начинал засыпать, как все начиналось снова. Они держали меня в полусонном состоянии, мучили в ожидании. Через некоторое время я едва мог формулировать мысли и потерял счет времени. Они привязали меня к стулу, и иногда мне казалось, что они не давали мне ни еды, ни питья в течение нескольких дней. И если я просил о чем-нибудь, они смеялись. Но хуже всего было, когда они притворялись, что сейчас вернутся с чем-нибудь, но я не видел их в течение нескольких часов. И тот, кто пришел следующим, был с пустыми руками. Они никак не могли определиться, хотят ли они убить меня или оставить в живых.

— Так как же ты…

— Сбежал?

Она кивает.

— Ты уверена, что хочешь это услышать?

Я чувствую, что она смотрит на меня, но не встречаюсь с ней взглядом.

— Как только ты это услышишь, пути назад уже не будет.

Она сглатывает.

— Да. Скажи мне, Лиам.

Я поднимаюсь на ноги и начинаю расхаживать по комнате. Молчание затягивается. Я подхожу к окну и выглядываю наружу. Еще не совсем стемнело, но еще не рассвело. Серебристый цвет на горизонте указывает на то, что скоро взойдет солнце. Я поднимаю оконное стекло, высовываюсь наружу и делаю огромные глотки воздуха. К тому времени, как я поворачиваюсь к ней, я почти держу себя в руках.

— Один из них был добр ко мне. Он всегда прикасался ко мне и делал комплименты. Расспрашивал меня о себе. Приносил мне еду, когда казалось, что остальные забыли обо мне. Он сказал мне, что если я сделаю то, о чем он меня просил, он в конце концов освободит меня.

— Что, — она поднимается на ноги и подходит ко мне. — О чем он тебя просил?

Мои губы кривятся.

— А ты как думаешь?

— Расскажи мне. — Она берет одну мою руку в свои. — Пожалуйста, Лиам, скажи мне.

Я убираю свою руку от нее, затем выхожу на центр комнаты.

— Все началось с того, что он вывел меня из комнаты. Он позволил бы мне принять душ при условии, что сможет наблюдать. Не то чтобы меня это волновало. После нескольких дней, когда я мочился и обделывался, мне не терпелось вымыться. Он даже принес мне чистую одежду. Потом он кормил меня, и под этим я подразумеваю, что он действительно клал еду мне в рот и не позволял мне делать это самому. Я был ужасно голоден, так что мне было все равно. Потом он вернулся в комнату и снова услышал этот адский шум. — Я сжимаю переносицу. — Это продолжалось несколько дней. Сначала я был просто счастлив выйти из комнаты. Мне было все равно, что он со мной делал. Но вскоре он настоял на том, чтобы искупать меня, прикасаясь сначала незаметно, затем более открыто. Я мог сказать, что этот ублюдок возбуждался, но я также знал, что если я запротестую, он закроет меня обратно в той комнате из-за шума. Так что я молчал и терпел это. Все это время я выжидал своего часа. Затем он захотел большего. Он хотел, чтобы я прикоснулась к нему. Когда я отказался, он сказал, что у меня есть выбор. Или я прикоснусь к нему, или…

— Или? — У нее мягкий голос. — Что он тебе сделал, Лиам?

Я делаю глубокий вдох.

— Или я позволю ему электростимуляцию.

— Электростимуляцию? — Я чувствую, как она напрягается. — Ты имеешь в виду…

— Я имею в виду эротическую электростимуляцию или E-Stim, когда электричество используется для возбуждения человека.

Воцаряется тишина. Я уверен, что шокировал ее. Намеренный каламбур. Когда я больше не в силах это выносить, я оглядываюсь через плечо и вижу, что она смотрит на меня с выражением такого сочувствия, что у меня перехватывает горло. Та тяжесть в моем желудке, когда кажется, что я проглотил десятитонный грузовик, вернулась — тот проклятый груз, который я так часто носил с собой после того инцидента.

Я возвращаюсь к кровати, опускаюсь на нее и вздыхаю.

— Итак, я позволил ему это сделать. Я не хотел прикасаться к нему, поэтому позволил ему стимулировать меня электричеством. К своему абсолютному ужасу, я обнаружил, что это меня заводит. Ублюдок начал давать мне маленькие заряды электричества, затем более высокие, обучая меня достигать эрекции и кончать по команде. И все это время он наблюдал за мной и дрочил.

Ее голос срывается:

— Мне так жаль, Лиам. — Я пожимаю плечами, но она продолжает. — Итак, он никогда не принуждал тебя…

Я качаю головой.

— Только в тот день, когда мне, наконец, надоело, и я отказался сотрудничать. Он, казалось, вышел из себя и дал мне пощечину. Я сопротивлялся ему, но, конечно, я едва ли был мужчиной, а он был сильнее. Он одолел меня и начал душить. Я запаниковал.