Предложение

Это самый удивительный опыт в моей жизни. Это то, чего я хочу. Быть с тобой, смеяться с тобой, переживать с тобой, путешествовать с тобой по миру. Чтобы ты занялся со мной любовью, трахал меня. Чтобы познакомил меня со своими странностями, на которые ты пока только намекал. Я хочу всего этого. Но я не могу этого допустить. Я не позволю себе просить об этом. Потому что ты заслуживаешь лучшего.

Я не говорю ничего из этого вслух. Вместо этого я расправляю плечи, отгоняю любые эмоции, которые могли бы отразиться на моем лице, и вздергиваю подбородок.

— Так и есть. Ты хорошо трахаешься, я отдаю тебе должное, но это не то, чего я не смогла бы получить ни от одного другого мужчины.

Его взгляд сужается. Пульс подскакивает у него на виске.

— Ты нападаешь на меня, потому что чувствуешь себя загнанной в угол. Ты хочешь быть со мной, но не хочешь в этом признаваться.

— Это то, во что тебе хотелось бы верить…

Его ноздри раздуваются. У него дергается челюсть. Он прижимает здоровую руку к своему боку.

— Твоя рука… — я тянусь к ней, но он стряхивает меня.

— Оставь. — Он отступает назад, и это первый раз, когда он устанавливает физическую дистанцию между нами, и мне больно, как будто он дал мне пощечину. Мой желудок сворачивается сам по себе. Мое нутро завязывается в узел. У меня такое чувство, будто кто-то ударил меня кулаком прямо в сердце.

— Лиам, я…

— Больше ни слова. Нет, если только это не для того, чтобы сказать мне, что ты даешь нам шанс. — Его голос такой грубый, черты лица такие замкнутые, что все эмоции, которые я пыталась подавить с того дня, как встретила его, вырываются на поверхность.

У меня перехватывает горло. В глазах нарастает напряжение. Я не собираюсь плакать. Нет.

— У нас двоих нет ни единого шанса быть вместе.

Все его тело, кажется, превращается в камень. Это как если бы скалы Айерс-Рок были на его месте. Вот как он все еще держится. Его серые глаза приобретают тот ясный цвет, который делает их похожими на два зеркала. Непрозрачные зеркала, которые больше не позволяют мне видеть его насквозь.

До сих пор я не осознавала, как много он показал мне о себе. На секунду я сожалею о своих словах. Может быть, мне следует взять свои слова обратно. Может быть, мне стоит рассказать ему все. Может быть, он поймет. А потом…? Он застрял бы с кем-то вроде меня, а я бы этого не вынесла.

Дело не только в нем; мне было бы невыносимо, если бы меня видели рядом с таким совершенством, каким он является. Прекрасный принц заслуживает Золушки, а не женщины в лохмотьях.

И, черт возьми, я ненавижу принижать себя. Или предаваться жалости к себе. И обычно я этого не делаю. Но когда я с ним, я в конечном итоге сравниваю свое далеко не идеальное «я» со стопроцентным альфа-самцом, которым является он. Проблема не в нем. Во мне. Это клише, но на самом деле это не так. Это я — моя неуверенность, мое чувство, что мне нужно быть безупречной, чтобы соответствовать ему. И да, он сам через многое прошел, но остался без каких-либо физических шрамов. В отличие от меня.

— Это твое окончательное решение? — Его голос звучит отстраненно. Он удерживает мой взгляд, и на секунду я вижу вспышку чего-то похожего на надежду в их глубине.

Искру, которую я гашу, когда говорю:

— Да.

Он, кажется, впитывает в себя то, что я ему сказала, и молчит секунду, другую. Затем кивает.

— Тогда очень хорошо.



— Эй, Айла, детка, ты снова с нами! — звучит в трубке полный жизни голос Зары. Я бы предпочла голосовой вызов, а не FaceTime, потому что последнее, чего я хочу, — это чтобы ее проницательные глаза заметили тот факт, что я не спала с тех пор, как мы вернулись прошлой ночью. Что у меня, кажется, пропал аппетит. Что сейчас я все еще в постели и, похоже, у меня даже нет сил проверить социальные сети, чтобы узнать, что люди говорят о свадебном посте, который мы разместили перед отлетом на второй остров.

Кроме того, мне нужно перестать называть нас «мы». Никакого «мы» нет. Никогда не было «мы». Я позаботилась об этом. И это был правильный поступок. Именно.

— Айла, ты здесь? — Голос Зары прерывает мои мысли.