Предрассветный час

Винсент подумал было сказать, что внимание "таких как она" комплиментом никак не назовёшь, и вообще она себя переоценивает, но сдержался и, как мог спокойно, ответил Альберту:

– Вы знаете, на удивление спокойно. К психам наших больше не вызывают, их доставкой в пункт приёма занимается отдельная служба. А что до всего остального… коллеги говорят, что вызовов стало гораздо меньше.

– Должно быть, за счет снижения числа потенциальных клиентов, – цинично заключил второй, назвавшийся Шоном.

Винсент равнодушно пожал плечами и замолчал, решив, что по возможности вообще не будет вступать ни в какие диалоги. Когда принесли еду, он полностью погрузился в её поглощение, стараясь отключить все прочие органы восприятия, включая мыслительный аппарат. Тем временем сидящие за столом продолжали беседу.

– Так что, Мари, я могу на тебя рассчитывать? Сама знаешь, без тебя мне не справиться. Я опозорюсь на весь мир, Мари! – жалобно-заискивающим голосом говорил рыжеволосый паренёк Шон.

– Честное слово? Клянёшься? Ну тогда сам понимаешь, от такого зрелища… – хохотала Мари.

– Ты жестокая, коварная и неблагодарная женщина! Ты забыла о той маленькой услуге? К тому же наше примирение станет сенсацией, уверяю тебя! И будет выгодно нам обоим!

– Ладно, ладно, только не плачь, я подумаю. Ненавижу ноющих мужчин. Впрочем, как и женщин. Лучше расскажи, как там красотка Фрэнни. Есть успехи?

Шон махнул рукой.

– Какие там успехи. Неприступна как тайны бытия. Я уж и так, и эдак. И деньгами, и славой… а вчера совсем голову потерял, говорю ей – эй, милашка, у нас тут вроде как конец света намечается, отчего бы напоследок не позволить себе всё?

– А она?

– А что она? Она ничего. Сказала, что да, можно и позволить. И ка-ак… в общем, теперь при одной мысли о встрече с ней… пронзает боль… пониже пояса…

Вульгарный смех Мари Денуа раскатом грома прокатился по ресторану. Вытерев слёзы, она ткнула локтём в Альберта со словами:

– А что скажет математика? Какова вероятность того, что красотка Фрэнни передумает?

Альберт поднял голову от тарелки с отбивными и ответил, не задумываясь:

– Математика тут промолчит, а вот психология отношений наверное скажет, что его шансы нисколько не изменились.

– Что-то я не понял, ты меня оскорбил или наоборот? – поморгал рыжими ресницами Шон.

– Я лишь хотел сказать, что в мире человеческих взаимоотношений нет ничего определённого. Мы переменчивы, и особенно это касается женщин.

– А вот теперь я не понимаю. Альберт, ты пытаешься повторить опыт Шона или напроситься ещё на парочку бесплатных ужинов? – подозрительно сощурив глаза, спросила Мари.

Альберт вздохнул, словно его утомляло общение с умственно отсталыми и произнёс:

– Я никого не хотел ни оскорблять, ни хвалить. Переменчивость женщин обусловлена эволюцией – из-за способности к деторождению природа оберегает их чуточку сильнее. Изменчивость необходима, чтобы лучше подстраиваться под наш нестабильный мир. Так мы устроены, только и всего.

– Да, особенно изменчивость нам не помешает теперь, когда нас накрыло это новое стихийное бедствие, которому позавидует любая атомная война… – тихо проговорил Шон.

– Да, кстати, интересно, что там с атомными бомбами? – оживлённо спросила Мари.

– То же, что и с остальным оружием. Просто не функционирует, – ответил Альберт.

– Мда. Примерно как некоторые из нас, – задумчиво сказала Мари, косясь на угрюмо поедающего салат Винсента, – А интересно, кстати, как это выяснилось?

Альберт пожал плечами, и сказал:

– Но ведь ни одного атомного взрыва не было, верно?

– Насколько нам известно, – поправила Мари.

Альберт покачал головой.

– Нет, Смотрители наложили всеобщий запрет на насилие и убийство. Причем, судя по всему, буквально сразу после вторжения.

– И как только Френни удалось его обойти? – обиженно спросил Шон.

– Ну, это просто. Во-первых, запрет касается насилия над людьми, – сказала Мари, выделив интонацией последнее слово. Шон обречённо вздохнул и уронил голову на стол.

– Ну а во-вторых, ничего страшного не случилось. Наоборот, тебе же на пользу.

– Да понял я, понял! Я неудачник. Хватит об этом напоминать. Но в покере я ещё не всю удачу растерял, клянусь! Так что насчёт чемпионата…

– Винсент, а ты завтра работаешь? – перебила Шона Мари.

– Да, – не колеблясь, соврал Винсент, – а что?

– А то, что ответ не верный, – подмигнула Мари, – Не смотри на меня так, твой график работы мне тоже известен.

– Зачем тогда спрашиваешь? – огрызнулся Винсент.

– Хм… ну, скажем, хочу узнать тебя получше. Теперь мне известно, что ты у меня маленький врунишка.

Мари снова подмигнула Винсенту и обратилась к приятелям:

– На выходные всё в силе?

Альберт важно кивнул, а Шон, не поднимая головы от стола, поднял вверх большой палец.

Мари повернулась обратно к Винсенту:

– Завтра у меня будем праздновать Последний день осени. Буду рада, если ты придёшь.

– Спасибо, буду не менее рад вежливо отклонить твое приглашение.

Мари ехидно ухмыльнулась, в глазах сверкнули дьявольские огоньки и она сказала: