Предсказание

- О, в этом я не сомневаюсь ни секунды. Но меня совершенно не интересует, что случится с этим каторжником. По мне, так лучше бы он... Меня волнует только безопасность Гарри. Ты нужен мне здесь. Полоумных тут более чем достаточно и без Блэка с его бредовыми идеями.

Гриффиндорец от потрясения открыл рот. Каким образом ему может угрожать собственный крёстный? И как прикажете понимать это «Меня волнует только безопасность Гарри?» «Гарри?! Меня волнует только Гарри?! Чёрт возьми...»

- Пока он на территории школы, ему ничего не грозит. Ты же знаешь, что карта Мародёров уничтожена, все потайные ходы засыпаны. Земли вокруг школы надёжно защищены. К тому же таможни сейчас...

- Знаю, - резко перебил Снэйп. - А ещё я очень хорошо знаю Блэка.

- Конечно. Он никогда не отступит, - сказал Рем и добавил задумчиво: - И ты тоже.

- Правильно.

Несколько секунд они молчали. А потом Рем заговорил о предстоящей игре, и Гарри осторожно отошёл от двери.

Зачем Блэку тайно пробираться в Хогвартс? Сириуса официально оправдали, и он мог свободно появляться где угодно. Правда, выглядел он теперь несколько... Гарри боялся даже думать об этом. Врачи говорили, что на полное восстановление тканей и кожного покрова потребуется уйма времени... Вряд ли человек с такими повреждениями сможет незаметно пересечь границу. Тем более сейчас, когда правила стали ещё более жёсткими, чем во время войны...

«Господи, это никогда не кончится. НИКОГДА! Это какой-то кошмар. Всё это. Война, конец войны и то, что происходит сейчас. Сегодня... Почему они так говорят о Сириусе? Разве он может сделать мне что-то плохое? Он же мой крёстный! Разве они забыли? Ну, Снэйп - понятно, но Рем... РЕМ!!!»

Гарри понял, что не может больше думать об этом. Ни о чём. Ни о ком. Ноги внезапно стали ватными, перед глазами всё поплыло, а в голове сделалось пусто. Но он не потерял сознание. Странный приступ прошёл так же внезапно, как и начался. Осталась только сильная слабость.

Гарри поднял голову и увидел рядом с собой Снэйпа. «Когда он успел подойти?»

- Собираетесь на поле? - негромко спросил преподаватель.

- Да... - чуть слышно отозвался Гарри.

«Если Снэйп увидит, что мне плохо, он опять вольёт в меня какую-нибудь гадость и, чего доброго, заставит лечь в постель. А я не выдержу сейчас в четырёх стенах...»

Профессор протянул руку и коснулся Гарриной щеки. Гриффиндорец, ожидавший, что у него сейчас, как обычно, проверят пульс, сначала потрясённо замер, а потом вдруг почувствовал, как защипало в носу. Не хватало только разреветься... А даже если и... Вот если бы можно было прижаться к нему и закрыть глаза. И ни о чём больше не думать... Чтобы обо всём думал он... А я мог обо всём забыть... «Меня волнует только безопасность Гарри».

- Мне хотелось бы поговорить с вами об одном деле, которое в равной степени важно для нас обоих. Но думаю, лучше будет отложить разговор до вечера.

Гарри с трудом проглотил застрявший в горле комок.

- Если это важно, то...

- Нет. Это до времени ждёт, - спокойно проговорил Снэйп. - Кстати, Люпин тоже собирался посмотреть игру. Он вас проводит. Подождите его, он пошёл за плащом.

Гарри безучастно кивнул. «Как он странно разговаривает...»

- Я уже готов, - голос Рема тоже звучал необычно. Слишком бодро. Слишком беспечно. - Северус, а ты?

- Мне надо зайти за миссис Маршалл.

- Ей лучше? - чуть слышно спросил Гарри.

- Да. Настолько, что она собирается посмотреть игру.

«Надо же. Да что с ним такое? Он даже ответил на мой вопрос!»

- Тогда увидимся на поле, - сказал Рем. - Идём, Гарри.

- Когда соберёшься подслушивать в следующий раз, будь готов услышать не слишком приятные вещи, - мягко сказал Люпин, когда они направились к квиддичному полю.

Гарри поднял на оборотня глаза, и ему показалось, что он видит Рема в первый раз. При солнечном свете тот выглядел каким-то... Непривычно взрослым. Почти незнакомое лицо. Неужели эти сурово сжатые губы умели улыбаться? Или это просто были игры кошмарного Гарриного зрения? И он вдруг подумал: «А ведь я совсем ничего не знаю об этом... человеке».

- Я не...

Рем коснулся его руки:

- Гарри, оборотни слышат и чувствуют совсем иначе. Я знал, что ты стоишь за дверью.

Гриффиндорец опустил голову. Ну разумеется.

- Я... Я не хотел... Я услышал случайно.