Представитель

– Зачем тебе это, парень? Ты словно учитель в школе – все выпытываешь и все хочешь знать, – сказал седой гиптуккер, который за свою долгую жизнь перегнал через долину, наверное, целый миллион туков, а может, и больше!

– Я хочу изменить жизнь в долине. Я надеюсь изменить жизнь в Ларбени. И я мечтаю изменить весь Малибу...

– Да ты далеко глядишь. – Седой гиптуккер покачал головой. И все сидевшие у костра замолчали, пораженные величием планов худенького мальчика, носившего куртку с эмблемой «барсуков».

Наутро стадо отправилось дальше – в последний дневной перегон до рынков Ларбени.

Теперь Майк вместе с Шилом и Гвинетом ехали чуть в стороне – окрестности города были безопасны, и можно было отдыхать и созерцать лиловые краски соляных долин.

Между тем в поведении своих спутников Майк почувствовал некоторое напряжение, но он не стал ни о чем спрашивать, ожидая, пока они заговорят первые.

Однако рыцари разбойной мечты, не пасовавшие перед десятками вооруженных до зубов врагов, молчали и только нервно перебирали поводья. Их лахманы недовольно трясли головами и, должно быть, сетовали на неловкость своих седоков.

– Шило, ты хотел спросить меня... – заговорил наконец Майк, желая разрядить обстановку.

– С чего ты взял? – деланно удивился тот и переглянулся с Гвинетом.

– Ты хотел спросить меня, Шило, – уже с заметным нажимом произнес Майк. И Шило ответил:

– Да.

Они ехали молча еще не менее четверти часа. Шило наконец справился с собой и спросил:

– Кто кому подчиняется, Майк, мы тебе или ты нам?..

Чувствовалось, что за этим вопросом и скрывалась причина сомнений и душевного напряжения штатных подручных Алонсо Моргана. И теперь, когда Шило задал свой вопрос, напряжение спало, даже воздух как будто стал невесомее и прозрачнее.

– А что сказал вам Морган? – спросил Майк, который тоже не был готов к прямым ответам.

– Он сказал, что все определится позже, – не выдержал Гвинет.

– Хорошо, – согласился Майк. – Тогда объясните мне, зачем вы едете в Ларбени?

– Да хрен его знает! – воскликнул Шило, и в его голосе прозвучало неприкрытое отчаяние.

– Ничего мы не знаем, – подтвердил Гвинет, дергая повод и терзая ни в чем не повинного лахмана.

– А я знаю, зачем мы едем в город. И я спорил с Морганом, пока он не отпустил вас со мной. Из этого следует, что я отдаю приказы, а вы их выполняете.

– Да, сэр, – туг же подтвердил Шило.

– Конечно, сэр, – вторил ему Гвинет.

Этим двум солдатам было проще признать над собой власть мальчишки, чем оставаться в полном неведении. Однако и Майк не был готов к слепому повиновению.

– Да поймите вы! – закричал он и остановил своего лахмана. – Я не хочу, чтобы вы были просто парой заслуженных «барсуков»! Там, где я знаю больше вас, я буду приказывать, а в других случаях я буду полагаться на вашу помощь.

– Ну, так бы сразу и сказал, – произнес Гвинет, и на его загорелом лице появилась белозубая улыбка.

– Не бойся, умник, поддержим в лучшем виде, – пообещал Шило. Его рана почти зажила, но лицо все еще хранило таинственную бледность и мудрость, странную для старого разбойника.

58

В Ларбени пришли под вечер. Вся торговля уже прекратилась, и гиптуккеры рассовали скот по огромным загонам, расположенным вокруг рыночной площади.

– Ну и что теперь, начальник? – обращаясь к Майку, спросил Гвинет. – Поедем на ночлег к «Варвику»?

«Варвиком» назывался небольшой постоялый двор, где обычно останавливались наезжавшие в город «барсуки».

– К «Варвику» еще рано. Давайте заглянем в банк, получим деньги, а потом поедем в какой-нибудь большой и красивый ресторан.

– Ты что, за этим приехал в город – чтобы тратить общественные деньги? – подозрительно спросил Шило.

– Много мы тратить не будем, – невозмутимо ответил Майк. – А в хороший ресторан нам попасть просто необходимо. Мы должны увидеть больших людей. Тех, кто заправляет всеми делами в городе.

– Воля твоя, Майк, но мне непонятны твои фокусы, – заметил Шило. – Лахманов оставим в загонах?

– Да. До банка отсюда недалеко.

Они слезли со своих усталых скакунов и передали их на хранение двум гиптуккерам, которые остались в загоне сторожить скот.

– Сами-то небось в запой? – с завистью спросили те.

– А то как же, – охотно подтвердил Гвинет. – И еще к бабам пойдем.

– К бабам, – повторил гиптуккер и вздохнул.

По общему решению ружья все трое оставили в седельных чехлах, с собой взяли только пистолеты. Тут же, возле загона, тщательно выбили пыль из шляп и курток, чего раньше не делали почти никогда.

А потом пошли в банк.

– А ты, Майк, откуда знаешь, где банк находится? – спросил по дороге Шило. – Ты же здесь только один

раз и был.

– Мне этого хватило. Когда шли через город, я на перекрестке заметил название – «Либнер банк». Поэтому, когда сказали, что открыли счет в «Либнере», я уже все понял.