Прекраснейшая

Склонив голову, Левана попыталась представить, что ребёнок принадлежит ей. Что она проводила бесчисленные, преисполненные любовью часы, создавая вышивку на ткани. Она думала, на что походила бы гордая и истощённая мать, любящая и обожающая, что смотрела вниз на здоровую девочку, что она родила.

Её лунные чары изменились без её осознания. Солстайс Хейл. Любимая жена. Радостная мать. На этот раз живот Леваны был плоским, фигура гибкой. Она прижала палец к стеклу, прослеживая контур лица ребёнка по ту сторону от него.

После она увидела тень. Свою собственную тень на стекле. Её отражение.

Левана вздрогнула, и лунные чары рухнули. Она повернулась в сторону, закрыв лицо руками.

Ей потребовалось много времени, чтобы прогнать картинку из своих мыслей. Чтобы натянуть лунные чары бледной кожи, восковые волосы, морозные синие глаза.

— Можете посмотреть на неё отсюда, — промолвил голос из коридора.

Голова Леваны дёрнулась вверх, когда Эврета привели в смотровую. Казалось, он только проснулся от прекрасного сна. Его глаза были красны, когда он посмотрел на неё — и некоторое время не мог моргнуть. Словно не видел её или не мог вспомнить, где прежде встречал.

Левана сглотнула.

Он наконец-то узнал её и опустил голову.

— Выше Величество, почему вы всё ещё здесь… — он на мгновение замер. — Но, да, вам нужно сопровождение. Я… Я так сожалею, что заставил вас ждать…

— Вовсе нет, — возразила она. — Я могла бы…

Но он больше на неё не смотрел. Его внимание теперь было исключительно посвящено девочке. Эмоции туманили взгляд, когда он приложил к стеклу пальцы.

Между горем и одиночеством проскользнула любовь. Такая открытая и сильная, что Левана не могла дышать.

Она не должна смотреть на это.

— Они говорят мне, что она будет в порядке, — прошептал он.

Левана стояла спиной к окну, боясь увидеть отражение и вновь потерять контроль над лунными чарами. Боялась, что если Эврет увидит её-настоящую, то больше никогда её не захочет.

— Она прекрасна, — сказала она.

— Она совершенна, — пробормотал он.

Левана осмелилась посмотреть на ребёнка. Полнота его губ, наклон лба.

— Очень похожа на тебя.

Он долго не отвечал. Просто смотрел на свою маленькую девочку, пока Левана смотрела на него — и наконец-то промолвил:

— Думаю, она будет как мать, когда станет старше, — он сделал паузу, и Левана физически ощутила его напряжение. — Её мать… — он не смог закончить, прижал ладонь к губам, закрывая рот. — Я хотел бы… — он прижался лбом к стеклу. — Она будет расти без матери. Это неправильно.

Левана почувствовала, как её сердце билось, как она тянулась к нему, отчаянно пытаясь прикоснуться.

— Не говори так, — прошептала она, нерешительно положив ладонь на руку Эврета, и была рада, что он не отстранился. — Такое не случается беспричинно. Посмотри на ребёнка, что она тебе подарила. Она выполнила свою цель.

Левана поняла, насколько бездушно её заявление, когда Эврет отпрянул от неё. Он посмотрел на неё так шокировано, что стыд прошёлся волной по её коже.

— Это не… не то, что я имела ввиду. Только то, что у вас с ребёнком ещё вся жизнь впереди! Знаю, тебе сейчас очень больно, но не отказывайся от надежды на будущее счастье и всё хорошее, что тебя ждёт!

Он скривился, словно от физической боли, и Леване показалось, что она, вероятно, говорила что-то неправильное. Она хотела его утешить, но не могла представить себе, как это — быть опустошённым, потеряв кого-то. Она прежде такого никогда не чувствовала.

К тому же, теперь ей стало ясным её будущее, даже если он не видел его сквозь свою печаль. Он полюбит её, Левану, как только она сможет сделать его счастливым.

— Я связался со своим другом, другим стражником, Гаррисоном Клэем. Он с женой едет сюда, чтобы помочь… — он тяжело вздохнул. — Помочь с препаратами, и ребёнок… — он откашлялся. — Он может сопроводить вас во дворец. Боюсь, я ни на что не способен в своём нынешнем состоянии, Ваше Высочество.

Плечи Леваны упали. Она была полна фантазий о том, что случится, когда Эврет проводит её обратно, проведёт в её покои, поймёт, что это не так обязательно — быть только с одной женщиной.

Ни одна из фантазий не могла стать былью — и не совмещалась с ним-плачущим, оставшимся тут.

— Я могу остаться с тобой, — сказала она. — Могу успокоить. Могу…

— Это не ваша забота, Ваше Высочество, но благодарю за доброту. Вам лучше бы не видеть меня в таком состоянии.

— Ох, — она остановила свои мысли — ведь это должно было казаться ей просто лестью.

— Я не поблагодарил вас за то, что вы сегодня сделали. С королевой. Но… Спасибо. Я знаю, это было для вас нелегко.

— Конечно. Я бы хотела сделать для вас что-то ещё.

Он посмотрел на неё с удивлением, что граничило с тревогой, и колебался, прежде чем вновь отвернуться.

— Вы милостивы, принцесса. Но я лишь стражник. Моя цель — служить вам.

— Ты не только стражник. Ты… Ты, может быть, мой единственный друг.

Он поморщился, хотя она не понимала, почему.

Голос упал.

— По крайней мере, ты единственный, кто подарил мне подарок на день рождения.