Прекрасное далеко

Вдали небо пересекает большой черный столб дыма. Он поднимается с горы, где находятся Храм и Пещера Вздохов, где живут хаджины, неприкасаемые.

— Джемма? — вопросительно произносит Энн, с испугом глядя на меня.

— Бежим! — кричу я.

Мы мчимся к маковым полям. На нас дождем сыплется пепел, покрывая кожу тонким серебристо-серым слоем. Кашляя, мы взбираемся на гору. Тропа будто кровоточит, усеянная смятыми цветками мака. Энн едва не спотыкается о тело какого-то неприкасаемого. Потом мы видим еще тела. Обугленные трупы лежат вдоль тропы, ведущей к тлеющему Храму. Аша, пошатываясь, выходит с пожарища.

— Леди Надежда…

Она чуть не падает на меня, и я тащу ее к камням, туда, где в воздухе меньше пепла.

— Аша! Аша, кто это сделал? — зло спрашиваю я.

Она бессильно опускается, кашляя. Опаленное оранжевое сари ложится вокруг нее, как сожженное оперение волшебной птицы.

— Аша! — кричу я. — Скажи мне!

Она смотрит мне прямо в глаза. Ее лицо покрыто черными пятнами.

— Это… это лесной народ.

С реки меня окликает горгона. Мы с Энн ведем Ашу на корабль, подаем ей воды, и она пьет, как человек, чью жажду никогда не утолить. Я трясусь от гнева. Я не верю, что Филон и лесные жители могли сотворить подобное. Я всегда считала их мирными существами. Возможно, в конце концов жрицы Ордена были правы, и магию нельзя делить между местными племенами.

— Расскажи мне, как все это произошло, — прошу я.

— Они пришли, когда мы спали. Они просто хлынули на гору. Нам некуда было бежать. Один из них бросился с факелом к Храму. «Это за Креостуса!» — кричал он. И Храм сгорел.

— Так это была месть?

Аша кивает, отирая лицо промокшим краем сари.

— Я говорила им, что мы не причастны к убийству кентавра. Но они не поверили. Они были полны решимости. Они явились, чтобы воевать, и их невозможно было остановить.

Она прижимает к губам дрожащие пальцы и смотрит на горящий Храм. Там, где огонь добрался до маковых полей, поднимаются спирали красного дыма.

— Но мы ведь ни о чем не просили. Это не наш путь.

Я обнимаю ее за плечи.

— Ваш путь необходимо изменить, Аша. Пришло время потребовать всего.

Мы выстраиваем хаджинов в несколько линий, передаем ведра с водой наверх до тех пор, пока не гасим, насколько можем, пламя.

— Почему бы тебе не исправить все с помощью магии? — спрашивает меня какой-то мальчик-хаджин.

— Боюсь, сейчас это не лучший способ, — отвечаю я, глядя на тлеющий Храм.

— Но ведь магия могла бы все восстановить? — настаивает мальчик, и я вижу, как отчаянно хочется ему верить, как он хочет, чтобы я взмахнула рукой над его разрушенным домом и сделала все как прежде.

Мне и самой хочется, чтобы это было возможно.

Я качаю головой и передаю дальше ведро с водой.

— Магия может не все. Многое зависит только от нас самих.

Потом горгона везет нас сквозь золотистый занавес к острову, где живет лесной народ. Все племя выстроилось вдоль берега с угрожающим видом, лесные существа держат наготове недавно сооруженные копья и луки. Горгона держится на безопасном расстоянии от берега — достаточно близко для того, чтобы меня могли услышать, и достаточно далеко для того, чтобы вовремя сбежать. Филон подходит к самой кромке воды. Его плащ из листвы переливается оранжевым, золотым и красным. Высокий воротник пылает вокруг длинной шеи.

— Тебе здесь не рады, жрица, — кричит Филон.

— Я только что была в Храме. Вы сожгли его!

Филон величественно выпрямляется.

— Да, это так.

— Но почему? — спрашиваю я, потому что не могу придумать вопроса лучше.

— Они лишили жизни одного из нас! Почему ты отказываешь нам в правосудии?

— А вы в ответ убили двадцать хаджинов? И это ты называешь правосудием?

Аша с трудом поднимается на ноги. Она цепляется за поручни, чтобы не упасть.

— Мы не убивали кентавра!

— Это ты так говоришь, — ревет Филон. — А кто тогда это сделал?

— Поищите среди своих, — уклончиво отвечает Аша.

Неела швыряет в нашу сторону камень. Он падает в воду, поднимая фонтан брызг, неподалеку от корабля.

— С нас довольно вашей лжи! Убирайтесь!

Она бросает второй камень, и он чуть не попадает в меня, приземляясь на палубу. Я, поддавшись порыву, хватаю этот обломок скалы, и рука ощущает его солидный вес.

Аша удерживает мою руку.

— Месть — это собака, которая ловит собственный хвост.

В ее словах — настоящая мудрость, но мне так хочется метнуть этот камень, что я вынуждена приложить все силы к тому, чтобы он остался в моей ладони.

— Филон, ты, видимо, не подумал вот о чем: как мы можем соединить руки в союзе, если ты сжег Храм?

По толпе лесных существ пробегает ропот. И я вижу, как в холодных глазах Филона возникает сомнение.

— Время союза миновало. Пусть теперь магия идет своим собственным путем. А мы посмотрим, кто останется в живых в конце концов.

— Но мне нужна ваша помощь! Жители Зимних земель составляют заговор против нас! Цирцея отправилась к ним…

— И снова ложь! — кричит Неела, и лесные жители отворачиваются от меня.

— Довольно, высокая госпожа, — говорит Горгона. — Мы сделали все, что могли здесь сделать.