Прекрасные

Я видел вблизи ее тело и видел ребенка на 4D УЗИ. И, конечно, я не большой эксперт в области физиологии, но просто не понимаю, как это может произойти тем способом, которым предполагается это делать.

– Ты уверена, что не хочешь эпидуральную анестезию, как только приедем на место? – спросил я, когда машина колесом попала в выбоину и Хлои вскрикнула от боли.

Она быстро замотала головой, продолжая дышать, надувая щеки и стиснув мою руку.

– Нет-нет-нет-нет-нет.

Пока она пропевала это коротенькое слово, я мысленно вернулся к тем моментам, когда мы запланировали наследование, оформили завещание и доверенности. Было ли там упомянуто, что я мог принимать решения в вопросах медицинской помощи и внезапных и сложных родах? Мог ли настоять на кесаревом сечении, как только мы приедем в больницу, чтобы избавить ее от боли, которую она собиралась терпеть?

– Ты отлично дышишь, Хло. Идеально.

– Почему ты спокоен? – затаив дыхание, спросила она. Ее лоб был мокрым от пота. – Ты так спокоен. Это меня пугает.

Я напряженно улыбнулся.

– Потому что знаю: ты справишься.

Я не имел ни малейшего гребаного понятия, что я должен делать.

– Я люблю тебя, – тяжело дыша, произнесла она.

Она выглядела так, будто вот-вот умрет.

– Я тоже тебя люблю.

Вот это все вообще нормально?

У меня руки чесались достать из кармана телефон и позвонить Максу.

Что это значит, когда она кричит каждую минуту? Всего полчаса назад у нее схватки были каждые десять минут. Она может сломать мне руку? Хлои сказала, что голодная, но врач посоветовала не давать ей есть… И да, я немного боюсь за нее. Она улыбается – но выглядит напуганной.

Пришла очередная схватка, и она еще сильней стиснула мою руку. Я бы дал ей поломать каждую кость в своей руке, если это то, что ей нужно, но из-за этого мне стало бы тяжелей считать, как долго длилась схватка.

Задыхаясь, Хлои зашептала то ли мне, то ли самой себе:

– Это нормально. Все хорошо. Это нормально. Все хорошо. Это нормально. Все хорошо.

Я молча смотрел, как Хлои старалась держаться и как потом ее лицо расслабилось, и она откинулась на спинку сиденья, положив руку на живот.

Я инстинктивно ждал от нее свирепого взгляда или что она начнет со мной ругаться, чтобы отвлечься от боли, или чего-нибудь, чего угодно, типично стервозного, но она по-прежнему обращалась со мной слишком мягко.

Было приятно, но я сомневался, что мне это по-настоящему нравилось.

Мне нравилось не сглаживать острые ситуации.

И влюбился я именно в этот ее стальной стержень.

В миллионный раз я задался вопросом, что будет, если с ней произошли необратимые перемены. И если это так, то как я себя чувствовал по этому поводу?

Ее дыхание участилось при следующей схватке.

– Мы уже почти на месте, Хло. Почти на месте.

Она стиснула зубы и с трудом выговорила:

– Спасибо, милый.

Я сделал глубокий вдох, стараясь сохранять спокойствие перед лицом нерушимого желания Хлои быть милой, нежной и рассудительной.

Машина подпрыгнула на очередной колдобине, и кулак Хлои врезался в дверь.

Она судорожно вздохнула.

А потом я услышал, как из ее рта вырвалось:

– МОЖЕТ, ТЫ НАС УЖЕ ПРИВЕЗЕШЬ НАКОНЕЦ В ЧЕРТОВУ БОЛЬНИЦУ, КАЙЛ? А-А-А, ЧЕРТ!

Последний слог превратился в долгий надсадный вой на высоких тонах, а с водительского сиденья послышался сдавленный смех, и он снова понимающе посмотрел на меня в зеркало заднего вида. Это было словно проколоть воздушный шарик, все напряжение вмиг меня покинуло.

– Согласен с тобой, Хло, – со смехом сказал я. – Что за черт, Кайл!

Резко нажав на газ, он объехал какую-то машину и правыми колесами заскочил на тротуар, потому что на пути появился велосипедист, которому срочно понадобилось зависнуть в поганом телефоне. Не переставая сигналить, Кайл высунулся в окно и заорал:

– У меня здесь женщина рожает! Дайте дорогу, придурки!

Хлои открыла окно и тоже высунулась наружу:

– Прочь с дороги, разрази вас гром!

Автомобили вокруг нас тоже начали сигналить, несколько свернули в сторону, дав нам свободно проехать по Мэдисон-авеню.

Кайл ухмыльнулся, аккуратно всех объехал и с еще бóльшим энтузиазмом дал по газам.

Я положил руку на руку Хлои:

– Мы всего в пяти…