Прекрасный секрет

Но мне нравился вкус женщины, мне нравилось это занятие. Целовать женщину в этом месте всегда казалось мне пиком чувственности и страсти для мужчины, который хочет попробовать на вкус источник своего удовольствия. Руби приподнялась на локтях, наблюдая за мной широко раскрытыми глазами. Казалось, ее веки опускаются под тяжестью густых темных ресниц.

Я описывал круги большим пальцем и языком, ее грудь вздымалась и опускалась, она резко вскрикивала, приоткрыв рот и то и дело облизывая нижнюю губу.

– Тебе это нравится? – еле слышно спросила она.

– Мне кажется, это неподходящее слово, – ответил я, целуя ее и поддразнивая. – Не думаю, что в мире есть что-то еще, способное доставить мне такое же удовольствие.

Она задышала медленнее, выгнулась, и я остановился. Она на грани.

– Найл. Пожалуйста.

– Пожалуйста – что, дорогая? – Я куснул ее бедро, нежную кожу рядом с моей ладонью и медленно погладил ее большим пальцем.

– Верни язык на место…

Я с трудом сдержал улыбку.

– Куда?

Ее глаза встретились с моими.

– Ты знаешь куда.

– На твою промежность, дорогая? – прошептал я.

Она заерзала подо мной.

– Я не могу…

– Можешь, – сказал я, наслаждаясь нашей игрой и тем, что я мог трогать ее, пробовать на вкус и позволить ей кончить под моими поцелуями.

Я увидел, как у нее задрожала губа, она закусила ее и умоляюще посмотрела на меня.

Это было так легко – довести ее до грани. Она столько раз мечтала об этом, что ее тело мгновенно отозвалось на мои прикосновения.

– Скажи мне… – прошептал я, наклоняясь пониже и выдыхая на ее клитор.

Она зажмурилась, вцепилась в мое запястье, настойчиво подталкивая меня. Она была такая влажная, напряженная, трепещущая, задыхающаяся.

Я умирал от восторга при виде ее наслаждения, приоткрытых губ, жилки, бьющейся на шее, и от вкуса, который я до сих пор чувствовал ртом.

– Скажи мне, голубка.

Я провел языком по клитору еще раз, потом еще, еще и еще.

Ее бедра дрожали.

– Я на грани.

– Нет, скажи мне, – повторил я, снова отстранившись.

Она с трудом открыла глаза и в замешательстве посмотрела на меня.

– Пожалуйста, я…

– У меня есть незадействованные пальцы, – заметил я и улыбнулся. – По-моему, это ужасно. Скажи мне… ты хочешь, чтобы я ими что-нибудь сделал?

Она застонала, когда я снова нагнулся и лизнул ее, и задрожала всем телом. Я понял, что она вот-вот кончит только от моих слов.

Я просто хотел, чтобы она знала, что я собираюсь с ней сделать, и без колебаний я глубоко ввел в нее пальцы, продолжая сосать ее, и чуть не сошел с ума, когда она закричала, выгнулась дугой на кровати и бурно кончила, сжимая ногами мои плечи и дрожа.

Я отнес ее в ванную. Ее ноги обвились вокруг моей талии, губы уткнулись в мою шею, целуя. Она хрипло шептала, что никогда в жизни не испытывала ничего подобного.

Я тоже.

Руби вздрагивала в моих объятиях, ослабевшая и ошеломленная. Я аккуратно поставил ее на ноги в душевой кабинке, закрывая своим телом от сильных струй и намыливая каждый дюйм кожи. Она обняла меня за талию и молча смотрела. Ее глаза были полны чувства, и я внезапно испугался, что она сейчас произнесет это вслух. Глаза Руби ничего не скрывали: я знал, что она любит меня и что дело не только в том удовольствии, которое я ей только что доставил, и не в том, что моя стоическая сдержанность тает под ее чарами. Дело в любви. Она любит меня.

И если бы все было так просто, я бы занялся с ней любовью прямо сейчас, потому что я понимал, что мои чувства быстро прошли путь от первоначальной заинтересованности к чему-то более глубокому. Может быть, даже к любви. Но я так долго был с Порцией, искренне веря, что это любовь, что теперь не мог доверять себе. Я увлечен ею, да. Предан ей. Но любовь? Я больше ни в чем не уверен.

Внезапно я вспомнил вечер моей свадьбы. Мы танцевали перед гостями, и я чувствовал радостное возбуждение и надежду.

– Поразительно, ты такая красивая в белом. Это будет секрет, – и я поцеловал Порцию в шею. – Наш секрет.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она, и если бы я был тогда умнее, я бы по ее интонации и взгляду понял, что надо быть осторожнее.

Но тогда я не был умен.

– Я уже был с тобой, любимая, – сказал я. – И сегодня ночью буду иметь тебя снова и снова.

Порция застыла в моих объятиях, позволяя мне кружить ее по полу. Песня закончилась, и гости зааплодировали.

Я посмотрел ей в лицо, холодное и сдержанное в теплом свете, струящемся из люстр над головой.

– В чем дело?

Она выдавила из себя улыбку, поцеловала меня в щеку и сказала:

– Ты назвал меня шлюхой на нашей свадьбе.

Это было начало. Хотя так было не всегда, только чаще всего. Я сделал предложение Порции, подарив ей кольцо из киоска, и она так хохотала, что у нее слезы потекли, а потом крепко поцеловала меня, и ей было все равно, кто смотрит на нас на Пикадилли.