Прекрасный секрет

В дальнем правом углу. Рядом с бывшим кабинетом Руби.

Я машинально толкнул дверь. Доносился шелест бумаг и стук чего-то твердого, вроде рамок с фотографиями или книг, складываемых в коробку.

– Эй, кто здесь? – окликнул я, поворачивая за угол. Увидев ее в кабинете стажеров, я замер. Она взглянула мне в глаза.

Ей в голову пришла та же самая мысль: прийти рано утром в выходной, избегая любопытных глаз. Но не для того, чтобы поработать в тишине и спокойствии, а чтобы собрать вещи.

У меня заныл живот и перехватило горло.

– Руби? Ты?

Она закрыла глаза и отвернулась к своим вещам.

– Я почти закончила.

– Не убегай. Я… я хочу поговорить с тобой. По-настоящему поговорить, а не по телефону.

Она кивнула, но ничего не сказала. Я стоял перед ней, испытывая неловкость, глядя на нее и совершенно не понимая, что делать.

Розовые щеки, прикушенная влажная нижняя губа.

– Руби, – начал я.

– Пожалуйста, – хрипло перебила меня она, подняв руку, – не надо?

Она произнесла эти слова с вопросительной интонацией, как будто сомневалась, что и дальше хранить это ужасное молчание – хорошая идея. Я еще никогда не был человеком с разбитым сердцем – трудная ситуация для человека, которую всю взрослую жизнь провел в одних отношениях, и это чувство давило на меня чугунной плитой.

Я хотел пойти к ней, притянуть к себе и поцеловать. Просто поцеловать и сказать, что она единственная женщина в моей жизни и мне не нужен никто другой. Я хотел умолять ее. Я нашел слова для тех чувств, которые испытываю.

Сильная привязанность и чувство вины. Обожание, отчаяние, любовь.

Более всего – любовь.

Однако инстинкт подсказывал мне, что надо оставить ее в покое.

Я отвернулся и пошел в свой кабинет. Судя по звукам, она продолжила собирать вещи в ускоренном режиме. Как жаль, что все так сложно. Может, я неправ? Может, мои инстинкты ведут меня по ложному пути? Я сжал голову руками, мучаясь и не зная, что делать.

Я на автомате взял какую-то папку со стола и достал еще несколько из ящика. Я не мог сосредоточиться, зная, что Руби в нескольких футах от меня.

Выйдя из кабинета, я с облегчением выдохнул, обнаружив, что она еще не ушла. Заклеивает скотчем коробку с личными вещами. Ее волосы растрепались сильнее обычного, как будто она не позаботилась причесаться. Одета она была кое-как: бежевая юбка, свитер непонятного грязного оттенка.

Я скучал по ней. Я так скучал по ней, что у меня сердце ныло и болело. Я не мог дышать, не мог нормально существовать, делать привычные вещи. Я никогда не имел склонности к мелодраме, но сейчас страдал от жалости к себе. У меня такого еще никогда не было: чтобы я влюбил в себя кого-то и потом совершенно не понимал, что с этим делать.

– Я знаю, ты хочешь, чтобы я оставил тебя в покое, – начал я, пытаясь выбросить из головы зрелище, как она вздрогнула при звуке моего голоса, – и понимаю, что сделал тебе больно, непростительно больно. Но, милая, мне так жаль. Если это хоть что-то значит…

– Думаю, я лишусь места в Оксфорде, – очень тихо сказала она.

Я оцепенел.

– Почему?

– Меня уволили, и Тони написал плохую рекомендацию в мое личное дело. Он отправил мне скан, хотя, ознакомившись с ним, я не поняла, с чего он взял, что я хотела бы это прочитать. Если вкратце, там говорится, что я посредственный работник, потому что мои мысли были заняты тобой, и по его мнению, это сказалось на качестве моей работы.

Я сделал шаг вперед. Кровь стучала в жилах так, что у меня заболела грудь.

– Во-первых, это совершеннейший абсурд. Я не раз слышал, как он хвалил тебя. И во-вторых, он не знал о твоих чувствах до поездки!

– Я знаю. Спасибо, что объяснил, – сухо сказала она, кладя скотч на свой опустевший стол.

– Руби, прекрати, пожалуйста. – Меня затошнило. Я ничего не мог с этим поделать, но ее слова отдавались во мне горечью.

– …а прямо на следующий день ты пошел к Порции поговорить насчет примирения, полагая, будто я так отчаянно жажду твоего внимания, что буду ждать тебя, если ты передумаешь. – Она взглянула на меня, и у нее потекли слезы. – Думаю, ты сделал такой вывод, потому что я всегда хотела говорить с тобой обо всем. Ты думал, я пойму, как тебе важно выслушать ее, и что все это окажется сильнее моей потребности быть тебе нужной.

Я открыл рот и снова закрыл.

– Думаю, ты решил, что это прекрасная идея, потому что – ура! – оказывается, Порция не робот, у нее есть чувства и она наконец готова ими поделиться. – Она вытерла щеки. – Но нет. Я хотела, чтобы ты вот что ей сказал: у нее было одиннадцать лет в качестве твоей жены, чтобы говорить на эти темы, а теперь у тебя есть девушка, с которой ты в первую очередь говоришь о том, что у тебя на уме и на сердце.

Она набрала полные легкие воздуха, перед тем как продолжить:

– Господи, я так сильно хотела знать о тебе все, что была готова слушать о твоей сексуальной жизни с Порцией сразу после того, как мы занялись сексом в первый раз. Черт бы все это побрал. – Она резко засмеялась, но в этом смехе не было веселья. Я никогда не видел, чтобы она была так откровенна. Руби не выбирала слова, чтобы не ранить меня; она просто говорила все как есть.